наша слабость подставлять друг другу ножку. Только здесь  не  Болгария.  И

законы на Дрейк-стрит другие. И прежде чем вы на меня замахнетесь, вас  не

будет на свете. Так что я спрашиваю в последний раз: будете вы действовать

со мной заодно или...

     - Почему бы и нет, - я пожимаю плечами. - Но если  вы  ждете,  что  я

вытащу из кармана план, которого нет, то...

     В эту минуту он что-то достает из кармана.  И  это  что-то,  конечно,

пистолет, который он самым непринужденным образом направляет мне в грудь.

     - Некогда торговаться, голубчик, - несколько театрально заявляет Майк

(должно быть, чтобы объяснить появление пистолета). - Застрелю и глазом не

моргну. Здесь, на Дрейк-стрит, никто меня за  это  не  упрекнет.  Законная

оборона при нападении. Ну?

     Я не уверен, что он выстрелит. Возможно, это тоже поза - ведь у  него

слабость к позам. Но никогда нельзя знать  наверняка,  куда  эта  слабость

заведет человека. И потому я внезапно поднимаю столик и обрушиваю  его  на

Милева. Тот падает в кресло, я бросаюсь к нему и вырываю  пистолет.  После

чего швыряю оружие как можно дальше - в окно, вернее, в стекло, потому что

окно закрыто.

     Я готов удалиться, но в комнату вдруг врывается  сосед  Майка  должно

быть, привлеченный шумом схватки. В  знак  сочувствия  он  подпирает  меня

кулаком  и  кидает  на  Майка,  который  делает  то  же   самое.   Словом,

англо-болгарская дружба, кажется, будет продемонстрирована на моем горбу.

     Но эти двое - совсем иного калибра, чем  Ал  и  Боб.  Но  я  стараюсь

внушить им, что  за  любую  шалость  приходится  расплачиваться.  Наконец,

повалив их друг на друга в угол дивана, я покидаю квартиру Майка.

     - О мистер Питер!  Вам,  кажется,  опять  досталось!  -  сочувственно

заявляет Дорис. - Как только брат вернется, я сбегаю в аптеку.

     - Не беспокойтесь, - говорю я. - Не стоит обращать внимание на  такие

пустяки.

     Беглый осмотр в зеркале убеждает меня, что отделался я в  самом  деле

пустяками: синяк под левым глазом и царапина над правой бровью. Нет,  этой

паре далеко до дрейковых горилл! Не тот размах. И мускулатура не та.

     Позже, уже умывшись и заняв любимое - горизонтальное -  положение  на

кровати, я начинаю размышлять и прихожу к  выводу,  что  в  какой-то  мере

недооценил своего противника. Майк вполне способен выпустить в меня  целую

обойму из темного подъезда. Для этого не нужны ни мускулы, ни  бицепсы.  А

главная цель его жизни сейчас -  убрать  меня  с  дороги.  И  если  дорога

называется Дрейк-стрит, убрать человека не так уж трудно.

     Пожалуй, было бы  умнее  конфисковать  пистолет,  вместо  того  чтобы

выбрасывать его во двор, откуда Майк в любую минуту может его забрать.  Ну

конфисковал бы я этот пистолет, а дальше что? Ясно  как  белый  день,  что

ничего; он найдет себе другой. Это не так уж трудно в  этом  квартале,  на

этой улице.

     Взвешивая ситуацию, я, должно быть, засыпаю,  потому  что  мне  вдруг

начинает казаться, будто кто-то настойчиво трясет меня за голову, и  я  не

сразу соображаю, что трясут не голову, а дверь.