меня совершенно не интересуете, и чем скорее  вам  это  станет  ясно,  тем

лучше.

     При  этих  словах  я  расстегиваю  ремень  брюк,  и  Линда  вынуждена

упорхнуть в ванную.

     Упрямство моей псевдосупруги не уступает моему  собственному;  открыв

глаза после сна, я устанавливаю, что она, прихватив  простыни,  устроилась

на диване. Не стану лицемерить и утверждать, будто меня это  огорчает.  Я,

как и Линда, не привык спать с чужими людьми, хотя, между нами говоря,  не

раз был вынужден это делать в силу необходимости.

     Чтобы освежиться, принимаю душ, после чего уступаю ванную даме. Когда

она оттуда выходит, я уже одет.

     - Пожалуй, хорошо бы пойти на пляж, - предлагает Линда, не  глядя  на

меня, будто обращается к висящей на стене гравюре. Оттуда на  нее  смотрят

юноша и девушка,  которые  идут  куда-то,  взявшись  за  руки,  веселые  и

счастливые - словом, идеальная пара, не то что мы.

     - Конечно, идите, -  великодушно  соглашаюсь  я.  -  Пока  вы  будете

загорать, я пройдусь и выпью кофе.

     - Дрейк говорил,  что  мы  все  время  должны  быть  вместе,  -  сухо

напоминает она.

     - В таком случае приглашаю вас на чашку кофе.

     - Но я хочу на пляж, - заявляет моя супруга капризным тоном,  я  жду,

что она вот-вот топнет ножкой.

     - Ну хорошо, - со вздохом говорю я. - Вы пойдете со мной пить кофе, а

потом я схожу с вами на пляж.

     Так мы и делаем. Но компромисс не в  состоянии  растопить  лед  наших

семейных отношений. Линда с отсутствующим видом пьет колу в  кондитерской;

я умираю от скуки под пляжным зонтом и не скрываю этого.  Я  даже  не  даю

себе труда поинтересоваться, как выглядит моя супруга в купальном костюме.

И даже если бы я захотел это узнать, то не смог бы, потому что сижу к  ней

спиной, а на спине у меня глаз нет. Мы молчим, сидя спиной друг  к  другу.

Единственное, что меня интересует, - когда и как будет установлена  связь,

ведь если я и завтра буду слоняться по  гостинице  и  около,  Линда  может

что-то заподозрить.

     Мои волнения кончаются в тот же вечер, когда мы с супругой ужинаем  в

саду отеля, под открытым небом.  Вечером  здесь  играет  оркестр,  есть  и

дансинг, и совсем не удивительно, что мою  спутницу  приглашает  танцевать

воспитанный  молодой  человек,  говорящий  по-немецки.  И   безукоризненно

сдержанная Линда - то ли от скуки, то ли из желания уязвить меня,  тут  же

встает с места и идет танцевать с безукоризненным молодым человеком.

     - Когда вернетесь в гостиницу, вас будут ждать, - слышу я  за  спиной

тихий голос. - Соседний номер слева. Можно пройти по балкону.

     Мне не нужно поворачиваться, чтобы узнать, кто говорит; по  голосу  я

узнаю Бояна.

     - А если она не уснет? - так же тихо спрашиваю я.

     - Она уснет.

     Вот и все.

     Линда в сопровождении кавалера возвращается за столик, не обнаруживая

признаков оживления.