– Выглядит он действительно совсем по‑другому. – Никола словно бы оправдывалась, что не узнала его сразу. – Но сейчас я абсолютно уверена: это он. Иначе я не стала бы вам звонить.

Когда они вышли из ресторана, Адам, глядя на Сэм с улыбкой, взял ее под руку.

– Если ты устала, могу отвезти тебя домой. – Он выдержал крохотную паузу. – Если нет, у меня дома в морозильнике есть отличная польская водка. Не хочешь выпить рюмочку на сон грядущий?

– Было бы недурно, – хихикнула Сэм. – Я ни капельки не устала.

– Вот и замечательно! Мой дом отсюда в пяти минутах ходьбы.

Адам легко поцеловал ее в щеку, и они рука об руку зашагали по дороге.

Даже ночной мороз не испортил приподнятого настроения Сэм. Она пребывала в состоянии счастливого возбуждения, ей было легко и радостно. Она словно прогуливала уроки: мобильник отключен, пейджер лежит дома, все служебные заботы и тревоги на время отодвинулись. Черт побери! Неужели она не заслужила несколько часов отдыха!.. Адам такой милый… Тарталья, конечно же, взбесится, если узнает, что она сбежала, но ей уже все равно. И вообще, он ей не сторож.

Дорога привела их к магазинам, в ряду которых находилась и лавка Энджела. Мимоходом Донован заглянула в витрину. Магазинчик Энджела тонул во тьме, однако, подняв глаза, она увидела: на втором этаже горит свет. Шторы были широко раздвинуты, и она увидела мужчину – вроде бы Гарри – и блондинку, они расхаживали по комнате. Сэм замедлила шаги, прислушалась к приглушенной оперной музыке, доносящейся сквозь окна, гадая, кто эта блондинка и что задумал Энджел.

– С тобой все в порядке? – спросил Залески.

– Все чудесно, – рассеянно отозвалась Сэм, прикидывая: не позвонить ли еще разок Николе Слейд – вдруг она что‑нибудь вспомнила. Надо сказать Адаму, что сегодня она обойдется без водки.

Он, конечно же, поймет и, если она на самом деле ему нравится, позвонит в другой раз.

– Пойдем, Сэм. – Адам мягко потянул ее за руку. – Нельзя так долго стоять на морозе, простудимся до смерти.

Донован колебалась, не зная, как поступить. Что‑то будто подталкивало ее позвонить Николе.

– В чем дело? – нетерпеливо осведомился Адам и проследил за ее взглядом. – Кто там? Ты его знаешь?

Донован оглянулась на него, улыбнулась:

– Нет, не то чтобы… просто сейчас столько работы навалилось… Наверное, я все‑таки пойду домой.

Адам забрал обе ее руки в свои, заглянул в глаза серьезно и почти оскорбленно:

– Ты передумала?

– Нет, но…

Ну и дурища же она! Еще не хватало портить вечер с Адамом из‑за какого‑то расследования! Все равно уже поздно, Никола, конечно, давно спит.

– Тогда пойдем.

Адам крепко взял ее под руку.

Бросив напоследок взгляд на окно Энджела, Донован позволила себя увести. Какой смысл сейчас тревожиться? Работа подождет до утра. Она надеялась, что завтра не опоздает и не будет мучиться похмельем. Тогда и позвонит Николе.

Они пересекли шоссе и зашагали вдоль лужайки.

– Это здание называется Пицхэнер‑мэнор, – пояснил Адам, когда они проходили мимо большого дома, стоявшего поодаль от дороги за оградой кованого железа. – Когда‑то, еще в девятнадцатом веке, он принадлежал архитектору сэру Джону Соуну. Теперь, как ни печально, он перешел в собственность муниципалитета – здесь Публичная библиотека Илинга – и смотреть стало не на что.

Донован кивнула, имя ничего ей не говорило, только почему‑то напомнило о книжной лавке Энджела. Энджел… Никак не удается выкинуть его из головы. На нее вдруг навалилась ужасная усталость. Пожалуй, ей и вправду лучше отправиться домой.