Стальные щупальца головки трубы, висевшей примерно в двух футах над палубой на противоположном борту, напоминали пару гигантских крабовых клешней. В них зажат кусок черного просмоленного брезента, опутанный веревками. Еще несколько веревок, продетых в глазки в брезенте, обмотаны вокруг шлакобетонных блоков, которые теперь лежат на грязной металлической палубе, окрашенной в оранжевый цвет.

– Труп в обертке, – сообщил Грейс. – Ее разрезали, тело не трогали.

Грэм Льюис заглянул в длинную прорезь. Грейс наблюдал за ним со страхом и любопытством.

Фельдшер надел латексные перчатки, шире раздвинул края упаковки, открыв неподвижное, почти прозрачное серовато‑белое тело. Юноша лет семнадцати‑восемнадцати, по всему судя, в воде находился недолго.

К сильному запаху пластика примешивается слабый душок разложения, но не жуткое назойливое гнилое зловоние смерти, которое издавна ассоциируется в сознании Грейса с более или менее старым трупом. Предположительно юноша умер несколько дней назад. Вскрытие точней покажет.

Паренек худой скорее от недоедания, чем от занятий спортом – мускулатура не развита. Рост приблизительно пять футов семь‑восемь дюймов, по лицу ничего сказать невозможно. Надо лбом топорщатся короткие пряди черных волос.

Фельдшер слегка повернул голову мертвеца.

– Пока не видно никаких признаков черепной травмы.

Грейс кивнул, сосредоточивая взгляд и мысли на другой части тела – брюшине. А именно на аккуратном вертикальном разрезе от горла до ниже пупка, обрывающемся у густого треугольника лобковых волос и зашитом крупными стежками.

Он встретился с фельдшером взглядом и снова принялся разглядывать разрез. Почти черный пенис лежит на пучке волос, вялый, сморщенный, как сброшенная змеиная кожа. Пенисы мертвецов всегда представляют глубоко прискорбное зрелище, словно конечный символ мужественности, застыв в неподвижности, становится конечным символом смерти.

– Что за чертовщина? – пробормотал Грэм Льюис. – Ткани не повреждены… Должно быть, посмертное вскрытие или что‑нибудь вроде того.

– Аккуратный разрез, – согласился Грейс. – Хирургический?

Стоявший неподалеку капитан Дэнни Маршалл озабоченно спрашивал Лиззи Мантл, долго ли еще ждать переноски тела на берег и когда можно будет отправиться в рейс – команда уже потеряла больше часа драгоценного времени, отпущенного на разгрузку. Чтобы окупиться, «Арко Ди» должна работать непрерывно. Нельзя упустить волну. Еще час, и драга не успеет вовремя разгрузиться к вечернему отливу.

Инспектор отвечала, что этот вопрос в ведении суперинтендента Роя Грейса.

Капитан Маршалл впервые понял знакомых шкиперов с рыбацких судов, которые вытаскивают трупы сетями и сразу выбрасывают обратно, чтобы не связываться с медлительными полицейскими процедурами.

– Определенно не рана залатана, – подтвердил Льюис. – Бедняга перенес операцию. Только… – Он замолчал в нерешительности.

– Что? – подтолкнул его Грейс.

– Этот разрез мне решительно напоминает посмертное вскрытие.

– Суперинтендент, скажите, пожалуйста, долго нам еще ждать? – спросил капитан.

– В зависимости от патологоанатома, – сочувственно ответил Грейс, у которого в этот момент зазвонил телефон. – Только нечистого помянешь, тут же объявится, – прокомментировал он.

– Рой, – раздался голос Надюшки Де Санча, патологоанатома министерства внутренних дел, – к огромному моему сожалению, у нас тут срочный случай. Даже не знаю, когда до вас доберусь. Как минимум, часа через четыре, если не больше.

– Ладно, я перезвоню, – вздохнул Грейс.

Фельдшер нащупывал у трупа пульс.