– Вы бредите, – наконец произнес Ивбанк. – И вообще, кто вы такой?

– Новый управляющий.

– Новый управляющий спит наверху.

– Когда он приехал?

– Нынче вечером.

– И назвался Раффлзом?

– Именно так.

– Черт меня подери! – прошептал настоящий управляющий. – Я-то решил, что они хотят просто отомстить, а они вот что задумали… Сударь мой, у вас наверху спит мошенник, если он еще там! Он из этой банды и собирается ограбить банк, если еще не ограбил!

– Если еще не ограбил… – эхом отозвался Ивбанк. – Если он еще наверху… Ну, если так, то я ему не завидую!

Говорил он негромко, но от его слов у меня мурашки по коже пошли. Как здорово, Зайчонок, что я прихватил с собой револьвер. Похоже, нам предстояло сойтись с ним на дуэли.

– Давайте сперва посмотрим внизу, – предложил новый управляющий.

– Чтобы он успел выскочить в окно? Нет, внизу его и быть не может.

– Это легко проверить.

Зайчонок, если ты спросишь меня, когда я пережил самый драматический момент в моей жизни, то я отвечу – именно тогда. Я стоял в хранилище на узкой каменной ступеньке у приоткрытой двери и не знал, заскрипит она при закрытии или нет, а свет и шаги приближались с каждой секундой. Все решал случай. Она не скрипнула, поскольку весила очень много и висела на массивных, хорошо смазанных петлях. Прилегала она так плотно, что я услышал шипение выходившего из зазора воздуха. Свет померк, осталась лишь его узкая полоска в самом низу. Я уповал на дверь как на чудо!

– Нет, он не там, – услышал я словно сквозь слой ваты.

Свет исчез, и через несколько мгновений я решился немного приоткрыть дверь. Скрипнули ступени – это они поднимались в мою спальню.

Счет пошел буквально на секунды, однако не без гордости говорю тебе, Зайчонок, что я на цыпочках поднялся по ступеням и крадучись вышел наружу через незапертую дверь со всей осмотрительностью, словно времени у меня было навалом. Я даже не забыл надеть шляпу, из которой кобыла жевала овес. От дома я отъехал не рысью, а легкой бесшумной трусцой, поскольку копыта моей лошади вязли в глубокой пыли. Сердце мое, однако, неслось резвым галопом, и я возблагодарил судьбу, что банк находился на окраине городка, так что меня никто не видел. Последнее, что я услышал, – двое управляющих ревели во весь голос, зовя кучера. Ну вот, Зайчонок…

Раффлз встал с кресла, потянулся и сладко зевнул. Снаружи уже занимался сизый рассвет, и первые робкие лучики солнца играли багровыми искорками в окнах домов на другой стороне улицы. Пламя еле теплилось в висевших на стенах газовых светильниках.

– Но ведь это еще не все! – негодующе воскликнул я.

– К сожалению, все, – виновато ответил Раффлз. – Я понимаю, что рассказ должен завершиться захватывающей погоней, но, увы, этого не произошло. По-моему, сперва они подумали, что я сбежал давным-давно, потом решили, что я из банды, которая поджидала меня недалеко от города, а сражаться с ней вдвоем – чистой воды самоубийство. Но я-то этого не знал и потому удирал со всех ног. Как же я пришпоривал кобылу, когда мы ехали по редколесью! И хотя мы одолели весь путь до Мельбурна, мне все время казалось, что мы ползем с черепашьей скоростью. Пожевав краденого овса, моя кобыла аж взвилась, когда почуяла дорогу к дому! Черт подери, я не шучу, она буквально неслась, а я прижался к ее шее, чтобы не задевать свисавшие ветви. Помнишь, я тебе рассказывал о засохшем эвкалиптовом лесе? Так вот, в лунном свете он представлял собой довольно жуткое зрелище. Там я остановился, спешился и приложил ухо к земле, но так ничего и не услышал, кроме всхрапывания лошади и стука собственного сердца.