А может быть, именно детскость привлекла шести десятидвухлетнего мужчину? Была ли эта детскость подлинной или она просто поза, ставшая второй натурой?

— Дэвида нет дома, — продолжала Розалин, — и я боюсь, что…

Эти слова напомнили миссис Марчмонт о деле. Дэвид может вернуться. Сейчас как раз есть возможность, и ею следует воспользоваться.

— Я хотела попросить у вас помощи, — сказала миссис Марчмонт. Слова застревали в ее горле, но она все-таки их произнесла.

— Помощи?

Розалин была удивлена и ничего не понимала.

— Я… сейчас становится так трудно жить… видите ли, смерть Гордона так изменила нашу жизнь…

«Ты — тупая идиотка, — думала она про себя. — Ну чего ты так пялишься на меня? Ты же прекрасно донимаешь, что я имею в виду! Ты должна понимать. В конце концов, ты сама была бедна…»

В этот момент она ненавидела Розалин. Ненавидела за то, что она, Адела Марчмонт, должна унижаться и просить денег. «Я не могу, — подумала она, — не могу решиться.»

В одно мгновение у нее в уме промелькнула длинная череда размышлений, тревог и планов.

Продать дом. (Но куда переехать? Маленький дом не купить, да и дешевых домов нет). Сдавать комнаты. (Но нет прислуги, а сама она просто не в состоянии заниматься готовкой и уборкой. Если б Линн помогала, но она собирается замуж за Роули). Поселиться вместе с Роули и Линн? (Нет, на это она никогда не пойдет!) Найти работу. Какую? Кому нужна необученная, пожилая, давно уставшая женщина?

Она услышала свой голос — враждебный, так как она презирала себя.

— Я говорю о деньгах, — выпалила миссис Марчмонт.

— Деньгах? — спросила Розалин.

Она была искренне удивлена, так как меньше всего ожидала, что речь пойдет именно о них.

— Я превысила свой кредит в банке, — упорно продолжала Адела, с трудом выговаривая слова. — У меня есть неоплаченные счета за ремонт дома. Я не внесла местные налоги. Дело в том, что все вздорожало вдвое, и мои доходы, соответственно, уменьшились наполовину. Я думаю, главная причина — рост налогов. Обычно раньше помогал Гордон. Я имею в виду расходы по дому. Он оплачивал все счета за ремонт крыши, покраску и тому подобное. Выделял и содержание, каждый квартал внося определенную сумму в банк. Он всегда уверял, что мне не следует беспокоиться, и все было хорошо, пока он был жив, но сейчас…

Она замолчала. Ей было стыдно, но в то же время она почувствовала облегчение. В конце концов, худшее позади. Если Розалин откажет, она откажет, вот и все.

Розалин чувствовала себя неловко.

— О, дорогая, — произнесла она. — Я не знала. Мне даже никогда… ну, конечно, я спрошу Дэвида…

В отчаянии сжав подлокотники кресла, Адела произнесла:

— Может быть, вы можете мне сейчас выписать чек…

— Да, да, конечно, могу.

Пораженная Розалин встала и подошла к столу. Она поискала в различных ячейках и, наконец, нашла чековую книжку.

— Сколько я…?

— Ну… пятьсот фунтов, — выдавила из себя Адела.

«Пятьсот фунтов», — покорно написала Розалин.

Тяжесть свалилась с плеч Аделы. В конце концов, все было не так уж трудно. С ужасом она подумала о том, что легкость этой победы вызывает в ней чувство не благодарности, а презрения. Розалин на удивление проста.

Девушка поднялась из-за письменного стола и подошла к ней, скромно протянув чек. Она чувствовала себя не в своей тарелке.

— Надеюсь, все верно. Мне очень жаль…

Адела взяла чек.