— Не имеет смысла, разве не так? — спросил он Пуаро.

— А не мог он упасть на какой-нибудь острый предмет?

Доктор Клоуд покачал головой.

— Он лежал лицом вниз посредине комнаты на толстом старомодном аксминстерском ковре.

Доктор прервал себя, как только в комнату вошла жена.

— А вот и Кэтти с помоями, — хмыкнув, заметил он.

Миссис Клоуд пробалансировала по комнате, неся поднос с чайными приборами, полбуханкой хлеба и мрачного вида джемом на донышке вазочки.

— Мне кажется, чай заварился, — нерешительно произнесла она, сняв крышку чайника и сунув в него нос.

Доктор Клоуд вновь хмыкнул и со словом «помои» вышел из комнаты.

— Бедный Лайонел! Со времен войны его нервы в ужасном состоянии. Он слишком много работал, ведь врачей не хватает. Он не давал себе отдыха. Ходил по вызовам и утром, и днем, и вечером. Удивительно, что он совсем не сломался. Конечно, он надеялся, что отдохнет, как только наступит мир. Все было решено совместно с Гордоном. Его хобби, может, знаете, ботаника, особенно проблемы использования лекарственных трав в средние века. Он пишет об этом книгу. Он ждал спокойной жизни, чтобы заняться научными исследованиями. Но затем, когда Гордон погиб… Ну, вы знаете, месье Пуаро, как дела обстоят сейчас. Налоги да прочее, он не смог удалиться от дел, и это его очень озлобило. Но ведь, действительно, какая несправедливость! Гордон умер, не оставив завещания… Это чуть было не убило мою веру. Я хочу сказать, что я не видела в этом цели. Это казалось ошибкой, и я не могла ничего поделать с этим чувством.

Она вздохнула, затем вновь приободрилась.

— Но я получила приятную поддержку с другой стороны. «Мужество и спокойствие — и путь будет найден.» И действительно, когда сегодня этот милый майор Портер встал и твердо, по-мужски, заявил, что бедный убитый — Роберт Андерхей, я сразу же поняла: путь найден! Разве не удивительно, месье Пуаро, как все поворачивается к лучшему?

— Даже убийство, — заметил Эркюль Пуаро.

Глава 7

Пуаро в задумчивости и слегка дрожа, ибо дул резкий восточный ветер, вошел в «Олень». Холл был пуст. Он открыл дверь с правой стороны в комнату отдыха. В ней пахло застоявшимся дымом, камин почти потух. На цыпочках Пуаро пересек холл и открыл дверь с табличкой «Только для постояльцев». Здесь в камине пылал огонь, но монументальная старая леди, расположившаяся в большом кресле и с удобством гревшая свои ноги, так свирепо посмотрела на Пуаро, что он поспешил ретироваться.

Минуту он постоял в холле, переводя взгляд с пустой стеклянной конторки на дверь с табличкой, на которой буквами модного в былые годы начертания была выведена надпись «Кафетерий». По опыту житья в сельских гостиницах Пуаро прекрасно знал, что кофе подается, причем крайне неохотно, только на завтрак и содержит так много водянистого молока, что оно является чуть ли не основным его компонентом. Маленькие чашечки приторного мутного напитка, называемого «черный кофе», подавались, как ни странно, не в кафетерии, а в комнате отдыха. Виндзорский суп, венскую котлету с картофелем, паровой пудинг, то есть те блюда, из которых состоял обед, можно было получить в кафетерии не ранее семи часов, а до этого в «Олене» царил мертвый покой.

Пуаро в задумчивости поднялся по лестнице, но вместо того, чтобы в коридоре свернуть налево, где находился его одиннадцатый номер, он повернул направо и остановился перед дверью номера 5. Пуаро оглянулся. Вокруг ни души. Он открыл дверь и вошел.

Полиция закончила свои дела в этой комнате, которая явно недавно была вымыта и убрана. На полу не было никакого ковра. Очевидно, «старинный аксминстерский» отправился в чистку.