— О, Энтони, — простонала она. Он напрягся.

   — Я делаю тебе больно.

   Она не могла отрицать этого, но сказала ему:

   — Мне будет гораздо больнее, если ты уйдешь.

   — Милая, — выдохнул он, поцелуями осушая ее слезы. — Обхвати меня ногами, дорогая.

   Трейси так и сделала, и он обезумел, сильно притягивая ее к себе и дыша прерывисто, словно страдая.

   — Прости меня, родная, но я не могу остановиться.

   Она хотела сказать ему, что ей нечего прощать. Она не хотела, чтобы он останавливался. Но ее мысли смешались, когда он стал двигаться исступленно, словно стремясь достичь самой глубины ее существа и оставить там печать своей любви. Его движения становились все сильнее и быстрее, а она ощутила, что делается мягче, тает. Никогда еще Трейси не испытывала ничего прекраснее, ничего интимнее, ничего более освобождающего. Он достиг самого пика и замер внутри ее. Они стали одним целым, и пришел покой.* * *

   Позже они сидели на кухне за бокалом вина — Энтони в пижаме, а Трейси в его халате. Она испытывала какое-то смущение, пораженная силой того, что только что произошломежду ними. Это было прекрасно, заниматься любовью с Энтони было прекрасно. Теперь она действительно чувствовала себя частью его. Каждый дюйм ее тела помнил о том, как он обладал ею, и она знала, что никогда не будет прежней. И не хотела быть. Она надеялась, что их близость растопила то дикое отчаяние, что завладело его душой.

   — Дорогая? — заговорил он, и она подняла глаза, глядя, как он улыбается ей через стол. — Мне нравится, как ты смотришься в моем халате, — сказал он, подмигнув ей. —Только ты слишком далеко. — Когда она не ответила, он хрипло добавил: — Иди сюда.

   Поставив бокал, она обошла вокруг стола, и он притянул ее к себе на колени и со стоном поцеловал. Это было божественно, и она постаралась не расплакаться, когда он отодвинулся.

   — Ты все еще злишься на меня, Энтони?

   — Злюсь? — спросил он с горящими от желания глазами. — Я без ума от страсти, дорогая.

   Его рука скользнула в вырез халата, нашла ее грудь, и его губы последовали за ней. Трейси резко вдохнула, когда он прикоснулся языком к ее соску.

   — Дорогая, у тебя такая прекрасная грудь, и ты сама так прекрасна, — прошептал он через несколько секунд. — Знаешь, я схожу с ума, если только подумаю, как другой мужчина касается тебя вот здесь — везде.

   — Энтони, — выдохнула она, — ты единственный мужчина, который когда-либо касался меня… вот так.

   — Я знаю, милая. — Он застонал. — Я только что узнал. И если все окажется по-моему, то я навсегда останусь единственным мужчиной, который будет к тебе прикасаться так.

   Его язык по-прежнему подвергал сладкой пытке ее грудь, а рука скользнула ниже, и Трейси слегка напряглась.

   — Я был слишком нетерпелив? — мягко спросил он.

   — Нет, вовсе нет, — смущенно ответила она.

   — Ты, конечно, знаешь, как разбудить во мне зверя, — пробормотал Энтони, еще дальше раздвигая полы ее халата.