Затем Уайетт, почувствовав страшную усталость, растянулся на кровати и заснул.

Его разбудили, когда первые лучи рассвета проникли в камеру через окошко под потолком. Снова его повели по коридору и грубо втолкнули в ту же мрачную комнату. Доусона в ней не было, а полицейский за столом улыбался.

– Входите, мистер Уайетт. Садитесь.

Это звучало не как приглашение, а как приказ. Уайетт сел на жесткий стул и скрестил ноги. Полицейский заговорил по‑английски:

– Я инспектор Розо, мистер Уайетт. Как вы находите мой английский? Я выучил его на Ямайке.

– Хороший английский, – подтвердил Уайетт.

– Очень приятно, – сказал Розо. – Я надеюсь, мы поймем друг друга. Когда вы в последний раз встречались с Мэннингом?

– Я вообще никогда с ним не встречался.

– Ас Фуллером?

– И с Фуллером тоже.

– Но вы знаете, где они живут. Вы сами признали это.

– Я ничего не признавал. Я сказал вашему полицейскому, что я слышал, что они живут на северном побережье. И кроме того, я сказал ему, что я никогда не видел ни того, ни другого.

Розо уткнулся в лист бумаги, лежавший перед ним. Не поднимая глаз, он спросил:

– Когда вас завербовала американская разведка?

– Черт возьми! – взорвался Уайетт. – Что за чепуха!

Розо резко поднял голову.

– Значит, вы состоите в английской? Вы британский шпион?

– Вы с ума сошли, – с негодованием сказал Уайетт. – Я ученый, метеоролог. И я вам кое‑что скажу в связи с этим. Если вы в течение двух дней не эвакуируете людей из города, вы получите такое месиво, какого никогда в своей жизни не видывали. Приближается ураган.

Розо терпеливо улыбнулся.

– Да, мистер Уайетт. Мы знаем, под какой крышей вы работаете. Мы также знаем, что англичане и американцы тесно сотрудничают с Фавелем, чтобы свергнуть законное правительство нашей страны.

– Хватит, – воскликнул Уайетт и хлопнул ладонью по столу. – С меня достаточно. Я хочу встретиться с британским консулом.

– Вы хотите видеть Росторна? – спросил Розо, кривя рот в зловещей улыбке. – Он тоже хотел вас видеть. Он тут был еще с одним англичанином. К сожалению, из‑за его дипломатического статуса мы не могли арестовать и его, мы знаем, что он руководит вами. Наше правительство посылает в Лондон официальный протест по поводу его деятельности. Он объявлен персоной нон грата. – Улыбка расплылась на его лице. – Видите, я не чужд и латыни, мистер Уайетт. Неплохо для невежественного нигера, а?

– Невежественность – очень подходящее слово, – сухо заметил Уайетт.

Розо вздохнул, как вздыхает учитель, видя строптивого нерадивого ученика.

– Не стоит оскорблять меня, Уайетт. Ваш сообщник – этот Доусон, американский агент, уже признался во всем. Эти американцы вообще‑то слабаки, знаете ли.

– В чем он признался, черт побери? Он столь же не виновен ни в чем, как и я. – Он машинально провел рукой по столу и ощутил на его поверхности какую‑то влагу. Повернув к себе ладонь, он увидел на ней кровь. Он поднял голову и с ненавистью посмотрел на Розо.

– Да‑да, Уайетт. Он сознался, – сказал Розо. Затем, вытащив из ящика чистый лист бумаги и аккуратно положив его перед собой, он выжидательно поднял авторучку. – Итак. Начнем снова. Когда вы в последний раз видели Мэннинга?

– Я никогда не видел Мэннинга.