|
– Значит, выживаемость… На каком же месте мы? Шеф поморщился. – Я не так выразился, Павел. Чужие плетут интриги не против нас – это не имеет смысла. Так вышло, что наша ветвь оказалась на вершине иерархии. Мы даже не ветвь – мы ствол Дерева вероятностей, от которого когда-то отпочковались или, если хочешь, ответвились все остальные. Мы вне конкуренции, но заслуги человечества тут нет никакой. Зато есть огромная удача: будь иначе, Землю раздавили бы в числе первых. А так мы просто оказались самой подходящей площадкой для попыток параллельщиков влиять друг на друга, потому что определенные события в нашем мире могут менять течение истории в других вероятностных ветвях. Поднять их наверх, опустить или даже полностью нуллифицировать. Плохие параллельщики пытаются вычислить и спровоцировать такие события. Хорошие этому противостоят. – Вот как? – Последний штрих снова спутал мозаику, которая только начинала складываться. – «Плохие» и «хорошие»? – Это с какой стороны смотреть, – вставил Филиппыч, и шеф согласно кивнул. – Для нас хорошие – это те, которым невыгодны изменения. Их ветви достаточно стабильны, естественная нуллификация в ближайшие тысячелетия им не грозит. Не так давно они заключили между собой подобие союза, результатом которого стала так называемая Ассамблея Миров – орган, координирующий действия и отвечающий за коллективную безопасность. В соответствии с уставом Ассамблеи, параллельщики не пытаются давить друг на друга, а внешние нападки отбивают сообща. Иногда сообща же топят зазевавшихся. В этом случае нам остается лишь пытаться минимизировать последствия для нашей действительности. – Очередной «Великий договор»… – блеснул Павел всплывшим откуда-то из глубин памяти термином. – Что-то вроде. – Ясно… – в который раз повторил Павел. Ему и в самом деле стало почти все ясно. Как это оказывается просто: надо лишь указать противника, обозначить цель противостояния, и любое самое фантастическое окружение становится не более чем новыми декорациями при решении старых, как мир, вопросов – кто прав и у кого больше прав. Просто отстаивать свою правоту теперь придется не перед бандой арабских наемников в заросших «зеленкой» горах, а в бою с гипербореем или ящером на московских улицах. – Вот и отлично, – резюмировал шеф. – Тогда с завтрашнего дня за работу. А пока – обмозгуй, привыкни к терминологии. Вопросы накопи. – Только… – Филиппыч кашлянул, – домой ему теперь нельзя, мы же там прибираться не стали. Опера, наверное, все опечатали… – Ну-ну, – протянул шеф. – Вот это ты можешь… Кстати, познакомься, Головин: Семен Филиппович Пронин. Твой непосредственный начальник и напарник. А также, надеюсь, старший товарищ, который уже рвется проявлять заботу. – Так ведь квартирка у нас свободна пока. Да и тачка теперь зря пропадает… – непосредственный начальник отвел глаза. – Ладно, – снизошел шеф. – Дай ему ключи, пусть едет. В гостиницу пока, а там посмотрим. Перед Павлом легли на стол, несомненно, приготовленные заранее ключи от шрамовского «Лендкрузера». Возражения сформировались помимо его воли: – Паленые же колеса! – Ну и что? Завтра номера перебьем, будешь кататься за милую душу. |
