|
Я подразумевал, что в случае срыва, провала, каких‑то форс‑мажорных обстоятельств он доведет все до конца. Что бы ему ни мешало. Я, правда, не предполагал, что обстоятельства возникнут настолько серьезные, не предполагал, что Крымов поведет настолько успешную игру. Но в главном я не ошибся. Я не ошибся в психологии капитана Пастухова. Дело в том, что на него нельзя давить… Ну, примерно как на нашего президента, – усмехнулся Голубков. – А Крымов этого не знал. Он хотел раздавить Пастуха, он принимал его за мелкую пешку, с которой ничего не стоит справиться. Поэтому, когда на Пастуха повесили все эти убийства, когда Крымов попытался загнать его в угол, да еще взял его семью в заложники, он получил совершенно противоположный результат.
Пастух не сломался. Он начал действовать. Мы, правда, ему не верили… – Ты думаешь, он действует? – Конечно! Я получил этому исчерпывающие подтверждения. Ведь он единственный из нас, кто с самого начала не купился на дезинформацию Крымова, на его игры. Он попытался убедить нас в этом, а когда захватили его семью, начал действовать сам. И, честно говоря, я помогал ему в этом чем мог. Некоторые его решения я не одобрял, но ведь я всегда был уверен в нем. Кстати, я ни секунды не сомневаюсь, что ограбление Интрансбанка – это его рук дело. Все логично. Через этот банк шли все крымовские расчеты… – Но ведь это больше на бандитизм похоже, – с сомнением произнес Нифонтов. – Нет, это просто нестандартный подход, – возразил Голубков. – Обрати, между прочим, внимание: никто от этого бандитизма не пострадал. Просто исчезли деньги. Все сделано безупречно. И не забудь: мы успели проинформировать людей в Гонконге о том, что Крымов сдает их, и все это вместе не только заставило его выпасть из равновесия, но и отрезало ему все пути – теперь он не может ни вернуться, ни спокойно спать. – Так вот зачем тебе это понадобилось! Почему сразу не предупредил? – А ты бы согласился? – Нет. – Потому и не предупредил… Теперь слушай дальше. Я понял, что Пастух собирается во что бы то ни стало действовать самостоятельно. Но его личная заинтересованность оказалась нам на руку. Я решил и в этом ему помочь… – В чем? – нахмурился Нифонтов. – Я передал ему координаты того корабля, «Марианны», на котором увезли его семью. – Но это же натовская яхта! – Нифонтов был просто поражен сообщением. – Это же… Что твой Пастух собирается делать? – Он уже делает. Думаю, что он собрался взять ее штурмом. – Да вы что со своим Пастухом, с ума сошли?! – воскликнул Нифонтов. – Это же международный скандал! Это… Да мы просто не отмоемся! Ты думаешь, что делаешь, Константин Дмитрич? – Для начала, – невозмутимо произнес Голубков, – мы к этому не имеем никакого отношения. Это личная инициатива Пастуха. И, кстати, я был категорически против. Так же, как и ты… Но потом передумал. – Почему? – Я же сказал. Потому что личная заинтересованность капитана Пастухова играет нам на руку. Он все равно не остановится, но если мы не будем ему мешать и, более того, найдем возможность помочь, то он обязательно доберется до Крымова… А разве у нас не та же самая задача? Нифонтов недовольно вздохнул. Не очень‑то ему нравилось то, что говорит Голубков. – Так что, – продолжил Константин Дмитриевич, – в ближайшие сутки–двое нам надо повнимательнее присмотреться к обстановке в районе военно‑морской базы в Палермо. Если там возникнет неожиданный военный конфликт, мы должны будем тут же выяснить, чем он закончился. Если он закончился успешно… для неизвестной нападавшей стороны, значит, удача на стороне Пастуха. |
