— Может быть, его как-то можно кормить… ну как больных, принудительно? — спросил Костя нерешительно.

— Чудак-человек, — невесело усмехнулся Ефимов. — Кончат его, сегодня или завтра.

— Как — кончат? — не понял Константин.

— Не знаю я, как! — огрызнулся Анатолий. Засунул руки в карманы камуфляжных штанов. — Может, укол какой делают. Или удавка. Вряд ли из огнестрельного, хотя черт его знает…

Впервые в жизни Костя почувствовал на себе, что означает выражение «Волосы стали дыбом». Зашевелились на затылке. От ужаса. Что так спокойно говорят о лишении жизни существа, спасшего Ане жизнь.

— За что?! — голос звучал громко, почти криком.

— А что с ним делать? — устало ответил вопросом на вопрос Толя. — К работе он теперь не пригоден. У животных тоже ведь бывают стрессы. И они, как и люди, могут их не пережить и двинуться кукушкой. С Нордом это и произошло. Он тронулся из-за всего этого — он Нюрку, знаешь, как любил? Он же чует, что с ней беда. Может, вину чует — хотя кто их разберет, собак. Это Анька в них шарила, а я только «фас» да «фу» мог скомандовать. Может, где в Европе бы придумали, что с ним сделать — вроде как, даже есть такая профессия — зоопсихолог, мне Нюра рассказывала. А у нас до этого дело еще не дошло. А если такая собака, как служебная немецкая овчарка, да еще с сорванной кукушкой — тут разговор короткий.

— Где питомник?

— Ты чего? — удивлённо уставился на Константина Ефимов. — Зачем тебе? Ты же собак боишься.

— Где расположен питомник? Адрес какой?

* * *

Он уперся в подготовку инвестиционного проекта так, будто от этого зависела жизнь. Костя даже и установку себе такую дал. Не уточняя, чья это жизнь. Вылизывал проект до блеска, словно дела важнее нет. На звонки за все время ответил два раза — там очень нужные люди звонили. Ну и Шевцову всегда отвечал, конечно.

За два часа до начала заседания инвесткомитета Косте показалось, что он нашел еще одно изящное решение, как увеличить привлекательность проекта. И принялся спешно снова все перекраивать. И в этот момент на плечо легла рука. Константин сдернул наушники и обернулся. Ну, кто это мог быть еще, кроме Макса?

— Ась?

— Кость, телефон трезвонит.

— По хрен, мне некогда, могу на беззвучку перевести, если мешает, — Костя снова потянулся за наушниками.

Макс перевел красноречивый взгляд на Костин смартфон, и Константин после небольшого раздумья взял аппарат в руки. Ну не до телефона сейчас, когда еще не все проверил!

На экране значились два непринятых от Ивана Валерьевича. И вот — третий.

Совершенно неконтролируемый, не поддающийся никакому логическому объяснению страх сковал все Костино тело. Зачем ему Шевцов звонит с утра, да еще третий раз подряд?!

Они все трое ждали новостей. И там, наверное, новости. Дождались. Но вот какие…

— Возьми ты трубку, — почти беззвучно прошептал Константин. После паузы Макс кивнул и медленно протянул руку. Телефон продолжал упорно трезвонить.

— Добрый день, — предельно ровно проговорил Максим в трубку. — Нет, это не Костя, это Костин друг. Константин сейчас на важной встрече, но он просил меня брать трубку, если вы будете звонить, Иван Валерьевич. Вдруг какие-то новости… Да, слушаю.

Кровь, дыхание, время — в этот момент в Косте остановилось все. Все замерло.

А потом на лице Макса расцвела улыбка. Невероятно красивая, широкая, счастливая.

И Костя все понял.