— Я могу передать ее! — повторила Эмилая, но Анна была уже далеко и не желала ее больше слушать.

Она не стала слушать и того, о чем Эмилая крикнула ей вдогонку: Пейтер говорит по телефону, ясно, что ему сейчас не до нее!

Анна решительно ничего не желала слушать. Она мчалась со всех ног на берег, где человек мог побыть в покое. Жемчужину она швырнула туда, где лежали флейты и кольца. И ведь жемчужина была каменная. Таких кругом миллион валяется.

Больше в тот Иванов день ничего особенного не произошло. Если не считать, что Анна столкнулась лицом к лицу с Мариетт около площадки, где выбивают ковры. Сама виновата, зачем туда сунулась! Обычно Анна ходила туда только с мамой, потому что одной там лучше не появляться. Там одни лишь кошки бродят, да еще отдельные ковровладельцы, которые не знают, что такое Мариетт и ее подруга Мария-Луиза. Но ведь Анна знает, так что ей там делать было совершенно нечего, могла бы выбрать для прогулок другое место, земля большая. Не подумала, вот и нарвалась на Мариетт, которая притаилась за кустом шиповника. Повернулась кругом, чтобы бежать, а с этой стороны уже Мария-Луиза тут как тут. С виду красивая, словно ангелочек, а что у нее внутри — попробуй разгляди… Впрочем, сейчас разглядывать было некогда, потому что Мариетт крикнула презрительно:

— Ну, где твой Пейтер?

Нашла о чем горланить на весь свет! Анна хотела податься вправо, но перед ней опять возникла Мариетт. Метнулась влево — снова Мариетт, такая проворная, хоть кого опередит, и уж во всяком случае Анну, которая безуспешно пыталась спастись от нее.

— Выкладывай, где твой Пейтер! — толкнула ее в спину Мария-Луиза.

После чего они с громким хохотом стали наступать на Анну и зажали ее с двух сторон, как в тисках, дышать невозможно.

— Говори, во что вы с ним играете! — прошипела Мариетт.

Анна сделала отчаянную попытку вырваться, но Мария-Луиза схватила ее за одну руку, Мариетт — за другую, и они завернули ей руки за спину!

— Говори! — крикнула Мариетт.

— Не надо кричать! — крикнула ей Мария-Луиза. И сказала Анне ровным голосом: — Лучше говори, не то такую трепку зададим, не скоро забудешь!

Но Анна упорно молчала. Жестокий пинок в голень заставил ее скорчиться, они повалили ее на землю, и Мариетт наступила ей на плечо своим сабо:

— Рассказывай про его затеи! Считаю до трех…

Анна дернулась, но Мариетт угрожающе пощекотала ей затылок носком сабо.

— Раз… — начала Мариетт.

Уже при счете «два» Анна была чуть жива от страха. Какие там у Пейтера затеи?..

— Три! — крикнул Мариетт.

И Анна вымолвила сквозь слезы:

— Откуда мне знать, какие затеи у этого сморкуна? Плевать я на него хотела!

Слезы и злые слова так и сыпались из нее.

— Плевать мне на его дела! — кричала она. — До конца жизни! Клянусь!

Лежа ничком на земле, она снова и снова твердила эти слова. Мариетт уселась на нее верхом, а Мария-Луиза стояла над ее головой, удивленно, подбоченившись. Потом Мариетт потыкала Анну носом в землю, но это занятие ей скоро надоело, она сказала почти ласково: «Деточка!» — и легонько шлепнула Анну ладонью по спине. Мария-Луиза тоже смиловалась.

— Бедненькая ревушка-коровушка! — протянула она.

Могла бы не обзываться!

Тем временем Мариетт слезла с Анны, а Мария-Луиза подняла ее на ноги, прислонила к подставке для ковров и, пока Мариетт зажимала Анне рот, чтобы не ревела, помогла ей отряхнуть землю с джинсов и белой водолазки.

— Где это ты так вывозилась? — журила Мария-Луиза Анну.