|
В камере стало тесно — возле Барксдейла теперь стояли на коленях и Сара, и Пул. Уорн протянул пару полотенец Саре и отошел к двери, встав рядом с Пеккемом. Охранника перевернули на спину — вероятно, это сделал Пул, проверяя, в каком тот состоянии. Лицо его распухло, между раздвинутых губ торчал кончик почерневшего языка. Сара начала осторожно обтирать лицо Барксдейла. Англичанин был настолько избит, что его изящные черты стали практически неузнаваемыми. — Терри сейчас звонит в медицинский центр, — сказал Уорн. Пул забрал у него остальные полотенца и отдал Саре, взяв у нее окровавленные. — Он еще жив, — сказал он Уорну. — Но состояние критическое. Сара мягко коснулась влажной тканью лица Барксдейла. Тот пошевелился и тихо застонал. — Фредди, — сказала она, наклоняясь ближе. — Это я, Сара. Я здесь. Англичанин снова пошевелился. — Не напрягайся, тебе нельзя. Губы Барксдейла дрогнули. — Сара, — едва слышно проговорил он. — Ничего не говори. Все будет хорошо. — Нет. Я должен сказать. Сара… прости меня… Полотенца кончились, и Уорн ушел за новыми. Терри за столом быстро говорила по телефону. Уорн обшарил несколько ящиков в поисках аптечки, но не нашел и отправился в туалет за свежими полотенцами. Возвращаясь назад, он неожиданно встретил на полпути Пула и Ральфа Пеккема. — Думаю, вам следует это знать, — сказал телохранитель. — Он признался. — Что он сказал? — Пока немного. Ему очень, очень больно. — Идем. — Уорн двинулся дальше по коридору, но Пул положил руку ему на плечо. — В чем дело? — Послушайте, я не врач, но им необязательно быть, чтобы понять — парень не выживет. Ученый посмотрел на него. — И что вы хотите этим сказать? — Дайте ей несколько минут спокойно побыть с ним. Уорн поколебался. — Что бы он ни говорил, она нам обо всем расскажет — если это касается нас. — Вы правы. Он медленно зашагал обратно в сторону приемной. Пеккем остался стоять, непонимающе моргая. Когда Уорн вернулся, Терри уже положила трубку. В огромном кожаном кресле она выглядела маленькой и беззащитной. Глаза ее покраснели, но оставались сухими. Хотя он не знал точно, что произошло тогда в медицинском центре, кровь на ее руке говорила об этом достаточно красноречиво. Уорн почувствовал себя виноватым перед ней — стоило хоть как-то ее подбодрить. Присев рядом с креслом, он вытер полотенцем кровь с ее руки. Она опустила голову ему на плечо, и он прижал ее к себе. Плечи ее содрогнулись от рыданий. — Все хорошо, — сказал он. — Все закончилось. Шли минуты — он не знал точно, сколько именно. Он чувствовал, как стихают ее рыдания, чувствовал запах бальзама от ее волос. Все закончилось. Хорошо или плохо, но закончилось. Иначе и быть не могло. И тут он услышал голос — голос Сары, зовущий его по имени. — Эндрю! Эндрю! Мягко отстранившись от Терезы, он в последний раз погладил ее по щеке и побежал к камере. Пул уже был там, снова сидя рядом с англичанином и слушая Сару. — Бронеавтомобиль, — говорила женщина, гладя Барксдейла по волосам и слегка раскачиваясь вперед и назад. |
