|
Он вступил в разговор с епископом и из коварства поддерживал восторги его преосвященства, восхищенного одой Люсьена; затем он стал картинно описывать, как мать Люсьена, женщина выдающаяся, но чрезвычайно скромная, внушает сыну темы всех его сочинений. Для Люсьена величайшее удовольствие видеть, что его обожаемой матери воздают должное. Затронув воображение епископа, Франсис положился на случай, который предоставил бы монсеньеру повод в разговоре обмолвиться подсказанным ему обидным намеком. Когда Франсис и епископ опять приблизились к кружку, в центре которого находился Люсьен, внимание людей, уже понудивших его испить цикуты, возросло. Не обладая навыками света, бедный поэт глаз не отводил от г-жи де Баржетон и неловко отвечал на неловкие вопросы, с которыми к нему адресовались. Он не знал ни имени, ни титулов большинства присутствовавших и не умел поддержать разговора с женщинами которые болтали всякий вздор, приводивший его в смущение. Притом он чувствовал себя на тысячу лье от этих ангулемских богов, именовавших его то г-ном Шардоиом, то г-ном де Рюбампре, между тем как друг друга они называли Лолоттой, Адриеном, Астольфом, Лили, Фифиной. Смущение Люсьена возросло до крайности, когда, приняв Лили за мужское имя, он назвал господином Лили грубого г-на де Сеионша. Немврод оборвал Люсьена, переспросив: "Что вам угодно, господин Люлю?" - причем г-жа де Баржетон покраснела до ушей. - Надобно быть совершенно ослепленной, чтобы принимать у себя и представлять нам этого щелкопера! - сказал г-н де Сенонш вполголоса. - Маркиза,- сказала Зефирина г-же де Пимантель шепотом, но так, чтобы ее слышали,- не находите ли вы, что между г-ном Шардоном и г-ном де Кант-Круа разительное сходство? - Сходство совершенное,- улыбаясь, отвечала г-жа де Пимантель. - Слава очаровывает, и в том не грех признаться,- сказала г-жа де Баржетон маркизе.- Одних женщин пленяет величие, других ничтожество,- прибавила она, взглянув на Франсиса. Зефирина не поняла намека, ибо считала своего консула мужчиной весьма изрядных качеств; но маркиза приняла сторону Наис и рассмеялась. - Вы чрезвычайно счастливы, сударь,- сказал Люсьену г-н де Пимантель, желавший найти повод назвать его де Рюбампре после того как ранее назвал Шардоном,- вы, верно, никогда не скучаете? - А вы быстро работаете? - спросила Лолотта таким тоном, каким сказала бы столяру: "Как скоро вы можете смастерить ящик?" Люсьен был ошеломлен таким предательским ударам, но он поднял голову, услышав веселый голос г-жи де Бар-жетон: - Душа моя, поэзия не произрастает в голове господина де Рюбампре, как трава в наших дворах. - Сударыня,- сказал епископ Лолотте,- безмерным должно быть наше уважение к благородным умам, озаренным сиянием лучей господних. |
