– Ошибаетесь.Я хотел сказать, что этот инстинкт уступил место чувству коллективизма.

– Ну как же! Групповые ограбления…

– Вы, мил человек, следователь. А мы еще и людьми обязаны быть. И не забывать, что любой преступник способен к исправлению.

– Можно подумать, что здесь все перевоспитываются.

– Не все. Но и преступниками они становятся не у нас. Здесь они лишь отбывают наказание. По разному сказывается Север на их судьбах…

– Вот и я об этом. Не каждый покидает этот причал переродившимся.

– Я не спорю, но сюда они приезжают сплошь уголовниками. Я имею в виду осужденных. И перековывают их не только режим, климат, но и тот самый коллектив, какой вы высмеиваете. Отправляя их сюда, вы ведь не ждете чуда! А просто хотите, чтоб возвращались к вам не рецидивисты, а относительно нормальные люди. Пусть с искалеченной судьбой, но с человеческим сердцем. Ведь так?

– Так, – кивнул Яровой.

– Ну так почему же тогда столько недоверия? Знаете, сюда попадают не только случай но оступившиеся, а и профессиональные воры разных категорий. Но даже и они не смогут украсть у смерти хоть одну минуту жизни. И с годами начинают это понимать, многое переосмысливать. Потому я – за длительные сроки наказания.

– Сомнительный вывод. Бывает, что и после пятнадцати лет отсидки те же воры принимаются за прежнее. Вероятно потому, что не было фактора эффективности наказания.

– Очевидное не отрицаю. Но рассмотрим и этот вопрос?

– Согласен.

– Здесь, да и в иных местах лишения свободы, любому преступнику гарантированы питание, кров, работа. А когда они выходят от нас, то порою подолгу не могут найтн работу, жилье. И к чему это приводит? К тому, что иные вскоре снова к нам попадают. И тут уже возникает вопрос об эффективности освобождения, – Бондарев хитровато прищурился.

– Отчасти этот упрек и справедлив. В отношении жилья у нас пока тяжело, но с работой – никаких затруднений. А какие рабочие специальности у воров? Где они обучались? В «малине»? И потом: почему они норовят только в крупные города устроиться? Рабочие руки в поселках, в колхозах ой как нужны!

– Наивные у вас представления о лагерях. Вы что же, считаете, что здесь мы ворам предоставляем работу по их прежней квалификации? С гарантированным сбытом? Да они здесь приобретают необходимые профессии. Строителями уходят отсюда. На Колыме хлебопашеству не обучишь. Тундра. Вот и тянутся туда, где нужны их специальности, где сейчас самые большие стройки. В города. А вы даже не интересовались этим. Между прочим, ваши преступники – от нас вышли специалистами высокого класса.

– Они ими и были.

– Ну нет, кое что из опыта Севера им пригодилось.

– Не сомневаюсь. Иначе, как бы я здесь оказался, если бы не этот обмен опытом.

– Зря вы иронизируете. Вот здание морского вокзала, его тоже зэки помогали строить. Смотрите, совсем неплохо получилось…

Яровой понимал: во многом этот северянин чертовски прав! Но в чем то… «Недавние фронтовики никакой работы не чураются. Женщины вдовы на стройках кирпич таскают, на тракторах погибших заменили, а этим – подавай столичные прописки», – нарастало раздражение. _

– Потом вот эту школу возвели, – донеслось до Ярового.

– Ученики, наверное, не очень за нее благодарили. Какая то она, как бы сказать, мрачноватая.

– Почему? В срок сдали, с хорошим качеством. Даже, видите, деревья перед школой посадили. Так сказать, благоустроили территорию.

– И вот этот магазин тоже их руками построен?

– Да.

– Его еще не ограбили?

– В своем доме кто ворует?

– Разве Магадан их дом?

– Да.