Эх, если бы Ермак Зайцев допустил в работе недопустимую ошибку и его бы сняли с работы, может, выселили бы из Москвы, и все эти нахальные девицы, что донимают его телефонными звонками, отвернулись бы от него, а я... Я бы поехала за ним хоть в тундру, хоть в забытый всеми город Мангазею. Ко он никогда, никогда не сделает ничего такого, чтоб все от него отвернулись. Он скромный, волевой и любит свою работу. 

 

Надежды никакой. Я ведь ни красотой, ни особым умом не отличаюсь, к тому же веснушки. Даже кислое молоко не помогает и никакой крем. 

 

- Слушай, Владя, как хорошо! 

 

И отец прочел мне вслух. Он хорошо читал стихи. Просто, мужественно, с уважением к поэту. 

 

Голубая кофта. Синие глаза. 

 

Никакой я правды милой не сказал. 

 

Милая спросила: "Крутит ли метель? 

 

Затопить бы печку, постелить постель". 

 

Я ответил милой: "Нынче с высоты 

 

Кто-то осыпает белые цветы. 

 

Затопи ты печку, постели постель. 

 

У меня на сердце без тебя метель". 

 

- Почитай еще,- попросила я. 

 

Я уже не спрашивала, какой бы найти предлог. Я была подавлена и разбита. Отец стал листать страницы, выбирая, что прочесть. 

 

- Завтра у вас общецеховое комсомольское собрание,- сказал он рассеянно. 

 

- Знаю. 

 

- Между прочим, будут переизбирать шефов над детской комнатой милиции. Все почему-то отказываются обычно от этой работы. Если ты не против... 

 

Я смотрела на отца, вытаращив глаза. 

 

- Зайцев поможет, если когда не справитесь. Он вас и проинструктирует. Он ведь прикреплен к нашему заводу... Так вот... могу подсказать, чтоб тебя выдвинули. Если ты меня не подведешь. 

 

- Папка, да какой же ты у меня хороший! 

 

Я бросилась Целовать отца. Потом он еще читал мне Есенина. 

 

Пришла мама - элегантная, красивая, молодая,- ни за что не дашь больше тридцати. Правда, последнее время она несколько похудела, стала бледной. Наверное, очень устает. Она честолюбива и любит в работе выделяться. 

 

Мама пришла в хорошем настроении, хотя и пожаловалась, что чувствует себя неважно. 

 

- Напоите меня чаем, что-то так устала,- сказала она я пошла переодеваться. 

 

Я быстро накрыла на стол. Мама с аппетитом поела, выпила две чашки чаю. Мы за компанию тоже. 

 

Мама,в домашних брюках пестрой кофточке из нейлона, волосы, как всегда, уложены у лучшего парикмахера. За чаем она оживленно рассказывала про служебные дела, про свои успехи. 

 

Папа ушел к себе и стал клеить макет. 

 

Мама выпила элениум и заперлась в своей комнате, как будто к ней кто-то ломился. Просто не переношу, когда она запирается на ключ. А я-то думала, что мы все вместе посидим у телевизора. Должна была быть кинопанорама. Но что поделаешь, если у папы и мамы психологическая несовместимость. Кинопанораму я смотрела одна, а потом легла спать и в темноте думала о Ермаке Зайцеве. 

 

Открытое комсомольское собрание проходило в красном уголке сразу после смены.