Ширли что-то шепнула пареньку по-французски, и он удалился. Затем они подошли к одному из столов, на котором стояли стулья ножками вверх, и, сняв их, уселись. Сара заметила, что Кристиан избегает встречаться с дочерью взглядом. Он сидел прямо, сцепив перед собой пальцы рук, выражение его лица было холодным и неумолимым.

Странно, они вполне дружелюбно общались последние несколько недель. Зачем же Ширли тайком убегала из дома ради такой вещи, которая однозначно должна была повергнуть отца в бешенство? В ее встречах с юным французом было что-то по-детски невинное и столь же по-детски глупое. Неужели она испытывала столь сильное одиночество, что решилась на такой отчаянный шаг? А они-то с Крисом так наивно радовались за нее! Они легкомысленно решили, что долгие прогулки вдали от дома пойдут ей на пользу — в конце концов, Ширли приехала во Францию за новыми впечатлениями. Насколько же они заблуждались! Она использовала свободное время точно так же, как раньше в Англии!

Сара чувствовала себя виноватой. Если бы, если бы… Если бы они с Кристианом не были так сильно заняты друг другом, они не позволили бы ей уходить надолго. Возможно, подсознательно они считали, что опасаться нечего — самое худшее уже произошло. Ширли беременна, и ничего сверх того с ней случиться не может. Эти мысли были весьма неутешительны.

Три чашки крепкого кофе, принесенные испуганным Жаном, слегка прояснили мысли Сары, но вдруг у нее зародилось еще более серьезное подозрение.

Что, если Ширли солгала молодому человеку насчет своего возраста и они тайно поженились? Возможно ли это? Нет, ответила себе Сара после некоторого размышления. Но, тем не менее, Ширли собиралась что-то сказать. Она в нерешительности поднимала глаза на отца, затем снова отводила их в сторону. Чашка с кофе так сильно дрожала в ее руке, что жидкость немного пролилась на стол.

— Ну, не бойся, — подбадривающе сказала Сара, не обращая внимания на каменное лицо Кристиана.

Ширли нервно прикусила нижнюю губу.

— Папа… — тихо начала она, и Кристиан взглянул на нее с ледяной холодностью.

— Я даже не могу передать, насколько разочарован в тебе… — начал он.

— Хорошо, — быстро перебила Сара, — теперь послушаем Ширли.

— Не знаю, как сказать… — в отчаянии прошептала девочка. — Я собиралась раньше, но не могла…

— В чем дело?

Сара попыталась улыбнуться ободряющей, материнской улыбкой, и с облегчением заметила, что напряженные плечи Ширли расслабленно опустились.

— Я не беременна.

Эта короткая фраза прозвучала в накаленной атмосфере комнаты, словно удар грома.

Кристиан, не веря своим ушам, воззрился на дочь.

— Что?

— Я вам солгала. Я не беременна…

Голоса ее было почти не слышно, и Сара невольно подалась вперед.

— Не понимаю… — произнесла она, полностью сбитая с толку. — Ширли, это что, шутка?

— Никаких шуток. — Долгожданное освобождение от давящего груза придало голосу Ширли больше уверенности, — Я солгала насчет беременности, потому что ненавидела эту закрытую школу и не желала там больше оставаться. Да и вообще никогда не хотела туда ехать! Я чувствовала, что была препятствием для отца и Мелани, поэтому они отправили меня с глаз долой. Когда мы жили в Австралии, свободы у меня было куда больше, и, хотя характер у мамы был еще тот, она мне почти ничего не запрещала. А в школе я чувствовала себя никому не нужным хламом, который выкинули на помойку. Ты ведь даже не спрашивал меня, хочу ли я уезжать! — воскликнула она, обращаясь к отцу, и сейчас голос ее окреп, в нем зазвучали обвиняющие нотки.

— Ты никогда не говорила ничего подобного! — взорвался Кристиан.