– Довольно вздора, – сказала она. – Теперь твой выход, храни тебя Господь, и держись подальше от полицейских.

XV

Адамберг появился на работе в девять утра. В субботу здесь было тихо, народу мало, никто не сверлил стены. Данглара не было, он наверняка пожинал плоды вчерашнего омолаживания в «Викинге». А у него от прошедших суток осталось только то особенное ощущение после ночи, проведенной с Камиллой, некая истома в мышцах ног и спины, которую он будет чувствовать часов до двух, словно приглушенное эхо, звучащее в теле, а потом это пройдет.

Все утро он снова обзванивал полицейские участки. Никаких происшествий, ни одной подозрительной смерти в домах, помеченных четверкой. Зато появились три новых жалобы о порче имущества в Первом, Шестнадцатом и Семнадцатом округах. Снова те же четверки и та же надпись «СТ». Напоследок он позвонил Брею в Судебную полицию.

Брей был дружелюбным человеком со сложным характером. Ироничный эстет и талантливый кулинар – качества, которые не позволяли ему судить о людях сгоряча. На набережной Орфевр, где назначение Адамберга главой отдела по расследованию убийств многих удивило, поскольку всем была известна его медлительность, небрежность в одежде и загадочные успехи в раскрытии преступлений, Брей был одним из тех редких людей, которые принимали Адамберга таким, какой он есть, не пытаясь его переделать. Такая терпимость была тем более ценна, что Брей пользовался влиянием в префектуре.

– Если в этих домах что‑нибудь случится, – закончил Адамберг, – будь добр, дай мне знать. Я уже давно за ними слежу.

– То есть передать дело тебе?

– Да.

– Ладно, обещаю, – сказал Брей. – Хотя на твоем месте я бы не беспокоился. Такие парни, как твой воскресный художник, обычно простые бездарности.

– И все‑таки я беспокоюсь. И слежу за ним.

– У вас уже решетки поставили?

– Два окна осталось.

– Приходи как‑нибудь поужинать. Я приготовлю суфле из спаржи с кервелем. Даже ты удивишься.

Адамберг, улыбаясь, повесил трубку и, сунув руки в карманы, пошел обедать. Часа три он бродил под хмурым сентябрьским небом и снова появился в уголовном розыске уже далеко за полдень.

При его появлении незнакомый полицейский встал по стойке «смирно».

– Бригадир Ламарр, – тут же отрапортовал он, застегивая пуговицы на куртке и уставившись глазами в стену. – В тринадцать часов сорок одну минуту вам звонили. Звонивший назвался Эрве Декамбре и хотел, чтобы вы перезвонили ему по указанному номеру, – закончил он, протягивая записку.

Адамберг оглядел Ламарра, стараясь поймать его взгляд. У того оторвалась пуговица и упала на пол, но он продолжал стоять, вытянув руки по швам. Своим высоким ростом, светлыми волосами и голубыми глазами он напоминал хозяина «Викинга».

– Вы нормандец, Ламарр? – спросил Адамберг.

– Так точно, комиссар. Родился в Гранвиле.

– Вас прислали из жандармерии?

– Так точно, комиссар. Я участвовал в конкурсе, чтобы меня перевели в столицу.

– Можете поднять свою пуговицу, бригадир, – сказал Адамберг, – и можете сесть.

Ламарр повиновался.

– И вы можете посмотреть на меня. Постарайтесь смотреть мне в глаза.

На лице бригадира отразилось легкое замешательство, он упорно продолжал смотреть в стену.

– Это в интересах работы, – пояснил Адамберг. – Сделайте над собой усилие.

Бригадир стал медленно поворачивать лицо.

– Достаточно, – остановил Адамберг. – Больше не нужно.