|
Юся сел передохнуть на скамейку. Взгляд его упал на урну, исполненную в виде пингвина, открывшего клюв в ожидании, что туда забросят окурок или пластиковую бутылку. Тошнота внезапно отпустила. Юся удивлённо отвёл глаза — тошнота вернулась. Он снова посмотрел на пингвина, и ему стало легче. Юся встал со скамейки и приблизился к урне. Он не был уверен, что слышит странный звук, который урны обычно не издают, поэтому встал на колени и засунул голову в разинутый клюв. Пассажиры, ожидающие транспорт, не замедлили отреагировать: кто-то стал острить, кто-то возмущаться, но Юсю это совершенно не волновало. В гулких потёмках мусорки он разглядел коробку из-под торта. В коробке что-то тикало. Ужас захлестнул дворника, он рванулся назад, но голова застряла. — Бомба! Бегите! — истошно заорал Юся. Дальнейшее происходило как в тумане. Сначала крики паники, потом тишина, потом вой сирен, ласковый голос участкового Горемыки снаружи, но Юся даже не понимал, о чём его спрашивали. Очнулся он от окрика Модестовны: — Эй, ты, паникёр! Соберись — сейчас тебя вытаскивать будут. — Не надо! — запротестовал Юся, но было поздно. Свои же мужики, из ЖЭУ, окружили его, и пленник урны увидел, как в камере обскуре, на коробке с бомбой две перевёрнутых фигуры, которые сели на корточки рядом. Видимо, они держали пингвина, чтобы не раскачивался, в то время как невидимые руки просто взяли Юлика и выдернули из плена. Юся зажмурился от яркого света, а когда открыл глаза, увидел мужиков в оранжевых, как у него, жилетках с надписью «Воронежское ЖЭУ-17», милицейский «воронок», «скорую помощь» и ещё тентованный грузовик с военными номерами. Над Юсей склонился Горемыка. — Живой? — Живой. — Тогда пошли, — участковый накинул на Юлика одеяло и ласково повёл прочь. На остановке, кроме милиции и мужиков из ЖЭУ, никого не было. К бачку подошёл человек в камуфляже и с чемоданчиком, видимо, сапёр. — Твою мать, Юся, что ты за кашу заварил? — шёпотом ругался Горемыка, пока они медленно шли прочь от остановки. — Так ведь бомба... — Окстись, дуболом, какая у нас бомба? У нас жульё да бандиты, а здесь даже не самое оживлённое место. Ты хочешь сказать, что у нас тут кто-то теракт устроить решил? А вот тебя, как человека без паспорта, легко могут в оборот взять, как террориста. Юся не успел ответить: его пригласили в белую «волгу», стоящую дальше всех прочих автомобилей. — Капитан Воронин, — представился сидящий на заднем сидении человек неприметной наружности. — Кефир, — представился Юся чужой фамилией, под которой жил. — Вы и вправду видели в урне бомбу? — А зачем бы мне тогда орать? — Это я у вас спросить хотел. Вы понимаете, что это может быть ложный вызов? — Лучше перебдеть, чем недобдеть. — Простите? — Лучше перестраховаться, говорю. — Что у вас с дикцией? Зубы не на месте? — При чём здесь моя дикция?! Фээсбэшник никак не мог справиться с улыбкой, упорно растягивающей его губы к ушам. Юся привык. Странным ему казалось другое — в голове он прекрасно мог произносить букву «р», а вот вслух отчего-то получалась только «л». Дразнить его никто не дразнил, но стоило Юсе начать говорить — и все покатываются. Особенно если он о «сельёзных вещах лассказывает». Капитан овладел, наконец, мимикой и сказал: — Но почему вы решили, что это именно бомба? — Вы что, не слышали, что зимой на автобусной остановке рвануло? На улице стало оживлённее. Солдаты подбежали к сапёру, тот махнул рукой, и рация в машине ожила: — Имитация. Юся растерянно посмотрел на капитана. — Поздравляю, — сказал фээсбэшник. |
