— Ийё! — только и смог произнести Ося, а я согласно кивнула.

Помолчав, мы накинулись на Даньку с расспросами: как он догадался?

— Все твой сон, дорогая! — галантно поклонился мне наш Шерлок Холмс, — Ты удивлялась нестандартному поведению официанта, вот я и подумал: "Она права, люди из сервиса так себя не ведут. Тихо шуршат себе по углам, и никто их никогда не замечает. Это и есть профессионализм! Телохранители, секретари-машинистки, синхронисты опять же…" А сам все смотрю и смотрю на портретик-то. И вдруг понимаю — переводчик! Ну просто вылитый, только лысинку и поросль на мордашке добавить…

— А как же он перед тетенькой свою лысинку маскировал? — удивился Иосиф, но мы с Даней поглядели на него "со значением", и наш непонятливый друг стушевался.

— Насчет того, что такое "парик", в шоу трансвеститов спросишь! — съязвил Данила и продолжил, — Мы ведь этого паренька в первый раз вчера увидали, по крайней мере вблизи, но особо не рассматривали.

— А вот ты почему его не признала? — напустился на меня Иосиф, за дело напустился.

— Потому же, почему вы его ни разу не учли во всяких-разных версиях и гипотезах! — огрызнулась я, чувствуя себя жутко виноватой.

Конечно, будь я понаблюдательнее, не засти мне глаза обаяние моего прекрасного принца Кавальери, Микеле не сидел бы в тюрьме, Алессандро не валялся бы в больнице, а Вера была бы жива… Кстати, а где этот мерзавец — я ведь даже имени его не знаю — познакомился с Верочкой? Наверняка в кафешке возле галереи — мы все там периодически обедали, покупали пирожки и чипсы. Пока он за мной следил, то и Верочку заметил, понял, что мы с ней приятельствуем — и однажды подсел к ней, глупой девчонке, беседу завел про то, про се… Постепенно приручил ее, наговорил сорок бочек арестантов, может, даже влюбил в себя. Как Франческо… У мужиков в такой ситуации приемы одни и те же. А Вера такая наивная… была. Вот и стала подлецу помогать. Уж снотворное в кофе — точно Веркины штучки. Но усыпить и обыскать меня не получилось. Тогда сообщница впустила мерзкого толмача в "Кому" в неурочный час, они повынимали крепежи из мыльцевского "акселератика"… Стоп! А зачем?

— Как зачем? — изумились ребята, прослушав мои умозаключения, — На тебя свалить! А заодно и от папашки Кавальери избавиться!

— Да зачем ему было нас убивать? — не сдавалась я.

— Вот послушай, — придержал меня за руку Гершанок, — Убив тебя, он бы избавился от опасности: Кавальери было бы просто не у кого забирать тот самый документ…

— А заодно не существовало бы больше и самого Кавальери! — оборвала я его на полуслове.

— Почему? — изумился Оська, — А младшенький? Его-то можно доить и доить, тем более, что папиной хваткой твой Ромео не обладает!

Тут мой рыжий зануда прав. Убив Алессандро Кавальери, шантажист обобрал бы Франческо до нитки, до последней лиры. Но что же за пакости творил род Кавальери столетие назад, что и сегодня им легче все с себя снять, чем каяться в старинных грехах?

Ладно, оставим эту тему. Итак, переводчик подготовил крушение купидончика, но ведь мы могли и не полезть "статую" под брюхо, да еще все вместе — и я, и Алессандро? Хотя… Я припомнила, как переводчик бормотал папаше Франческо некие провоцирующие речи, указуя перстом на мыльцевского гидроцефала. Он и направил бедного старичка прямо в… ну, скажем, в пасть льва. А Франческо оказался героем — по крайней мере, физически крепким молодым человеком — и двойное смертоубийство не состоялось. Но, похоже, убийца на успех не особо рассчитывал, а, скорее, пугал всех подряд — меня, Кавальери, остальных членов группы.