— Что ж, вот мы все и собрались, — весело объявил Сойер. Он схватил свое меню и, приподняв брови, оглянулся на остальных, так что они, даже Ури, последовали его примеру.

Ривас как‑то не очень удивился, заглянув в меню, тому, что Дворец Извращений специализировался на самых экстравагантных разновидностях венецианской кухни.

— Полагаю, — повернулся Сойер к официанту, ожидавшему наготове за его спиной в маленькой гондоле, — я закажу печень окуня‑мутанта в соусе из контрастного фиксажа. Впрочем, — добавил он, назидательно подняв палец, — вам, остальным, я не советовал бы этого на горячее. — Он повернулся к сестре Сью.

— Unplato de kegumbres, — сказала она, возвращая меню официанту.

Сестра Уиндчайм изучала меню, и до Риваса дошло, что она умеет читать: как и езда верхом, это было редкостью, да и не только среди женщин.

— Ypara mi lagallena en mole, роr favor, — сказала она. Ури с несчастным видом озиралась по сторонам. Она совершенно очевидно не узнавала Риваса.

— Ну, не знаю, — пискнула она. — Может, пару tacos? С мягкой корочкой, и сыру побольше, но без сальсы. — Ривас сообразил, что так и не знает, умеет Ури читать или нет.

Официант повернулся к нему. Что ж, можно и побаловать себя, подумал он, тем более что это, возможно, мой последний ужин.

— Дайте подумать, — произнес он, театрально заламывая бровь. Безумие всей этой ситуации — мужчина, не исключено, что голый, сидевший перед ним, подводные сиденья, красиво оформленные меню, парадные костюмы и шапочки из фольги за соседними столами, перспектива попробовать отравленную еду под самыми изысканными соусами и приправами — вызывало у него острое желание истерически хихикнуть. — С вашего позволения я бы выбрал camarones el diablo.

— Ах, сэр, — с виноватой улыбкой сообщил официант, — это блюдо подается только с креветками‑мутантами. — Он развел руками, показывая размер креветок‑мутантов.

— Отлично, — равнодушно махнул рукой Ривас. — И к этому, пожалуйста, пару бутылок «Дос Экуис».

— И бутылку рислинга «Санта Барбара» для дам, — добавил Сойер. — А мне с этим джентльменом бутылку текилы и графин «Сангриты».

Официант кивнул, собрал оставшиеся меню и уплыл.

— Хотя в тот момент я не понял, что это такое, — сообщил Сойер Ривасу, — я ощущал ваше проникновение в мои воспоминания, когда вы использовали боль для борьбы с Кровью. — Он сложил пальцы пистолетом и ткнул ими в ближних гостей. — Бах, бах! — Он повернулся обратно к Ривасу. — Поэтому мне кажется, вы поймете то, что я намерен вам сказать. Я обнаружил в этих местах знания — технические знания, — которые, пусть в настоящее время ими и пренебрегают, заставляют меня поверить в то, что без жертвования туземным телом и расточительного расходования личной энергии при покидании этого... места можно и обойтись. Понимаете? Я убежден, что тело можно сохранить, соорудив машину, в которое оно помещается и которое переносит его в следующее... место.

Ривас едва удержался от восклицания: «Космический перелет!» Вместо этого он просто кивнул.

— Вы понимаете, что я имею в виду, — заметил Сойер, одобрительно качая головой. — И если вам случилось посмотреть на юго‑восток во время вашей прогулки по задворкам Священного Города, вы, возможно, видели мой мыс Канаверал. Бах! Бах! Бах! И мне известно, что вы имели возможность беседовать с одним из побочных производных, известных как... ну, вы понимаете, что я имею в виду. И вам известно, какими возможностями к самовосстановлению и само исцелению оно обладает моими стараниями.