Римо, изменив курс, кинулся туда же. Вокруг помоста плотно сгрудились журналисты, и Римо, сделав вольт над их головами, приземлился на груду тел.

– Чиун, Чиун, ты в порядке?

– Был, пока какой то слон не рухнул на меня, бедного, – раздался скрипучий голос.

Убийца перестал стрелять: слишком много журналистов мельтешило, мешая попасть в цель. Значит, пора его брать. Римо попытался встать на ноги, но тут куча мала пополнилась свалившимися на него Лаваллетом и телохранителями.

– Я возьму стрелка, Чиун, – сказал Римо и начал было выскальзывать из под тел, как вдруг почувствовал, как что то держит его за лодыжку.

Он попытался освободиться. Хватка разжалась. Он хотел встать – в клещи попала другая лодыжка. В суматохе все руки ноги так перепутались, не разберешься.

Римо рванулся что было сил, но внезапно все препятствия исчезли, и он плашмя рухнул на доски.

Поднявшись наконец на ноги, он осмотрелся поверх голов толпящихся перед помостом. Стрелок исчез.

Римо соскочил вниз, прочесал толпу, но того и след простыл, только жужжали в ушах репортеры:

– Кто это был?

– Кто стрелял?

– Кто нибудь ранен?

И вдруг:

– А я знаю, кто стрелял.

Римо молнией подлетел со спины и ухватил сказавшего это за мочку уха:

– Говори, кто!

– Перестань, – зашипел тот от боли.

– Сначала скажи, кто.

– Оператор. Мы пришли сюда одновременно, и я видел его имя в списке приглашенных.

– Что за имя?

– Смешное какое то. Ой, не надо! Скажу скажу. Римо Уильямс.

Римо отпустил ухо, тяжко сглотнул и побежал к помосту за Чиуном. Надо было успеть выбраться с места событий, чтобы не стать звездами шестичасовых новостей.

Автостоянку они покидали под вой приближающихся полицейских сирен.

Глава 11

Нет, Мастер Синанджу есть не хочет. Нет, Мастер Синанджу не захочет есть в предсказуемом будущем, по крайней мере, до тех пор, пока это неблагодарное создание – его ученик – не перестанет покушаться на его уединение.

– Ну а я голоден как волк и сейчас приготовлю рис.

– Отлично, – отозвался Мастер Синанджу и машинально прибавил: Приготовь его в Массачусетсе. – Это была фраза из застрявшего в памяти рекламного ролика.

Римо сдержался, чтобы не сдерзить, и направился в кухоньку, которая имелась при номере. На стойке, доставленные посыльным, лежали шесть пачек коричневого риса и для разнообразия одна пачка белого – по мнению Чиуна, куда менее питательного и вкусного. Не говоря уж о цвете.

Римо открыл пачку белого.

– Ага! Мой любимый белый рис!

Он посмотрел в гостиную – удостовериться в отвращении, начертавшемся на пергаментной физиономии Чиуна. Но старик так и остался сидеть, как сидел в позе лотоса посреди комнаты.

– Давненько я не ел белого риса! Даже слюнки текут!

Чиун пренебрежительно фыркнул.

Римо поставил на огонь кастрюлю с водой и отмерил с полчашки риса. Пока вода закипала, он вел светскую беседу, хотя настроение у него было так себе.

И все таки после целого дня бесплодных ссор и уговоров надо было попробовать подкатиться к Чиуну и с этой стороны тоже.

– Как мечтал я о чашке риса в пустыне после крушения! И знаешь что, Чиун?

Я был у них главным, у тех, кто спасся. Прямо посреди пустыни. И знаешь что?

Мне понравилось.

– Молодец, – сказал Чиун. – Пусть Смит на Рождество купит тебе песочницу.

– Мне нравилось, что меня слушаются. Мы сидели там, среди песка, и эти люди, которых я до того в жизни не видел, ждали от меня верных решений.

– И песок ждал тоже, – сказал Чиун.