|
Я мог бы, наверное, и сейчас повторить каждое слово, сказанное ею при этой встрече, и почти все то, что я ей говорил. Мне так кажется, хотя, быть может, я и ошибаюсь. Но я не стану даже пытаться. Мы оба были слишком дурно воспитаны, чтобы правильно выразить то, что думали, и потому мы облекали свои чувства в неуклюжие, избитые фразы; вы, получившие лучшее воспитание, не поняли бы, что именно мы хотели сказать, и разговор наш показался бы вам пустым. Но наши первые слова я приведу, потому что хотя тогда я не обратил на них особого внимания, потом они сказали мне очень многое. - Вилли! - воскликнула она. - Я пришел... - начал я, мгновенно забывая все заранее приготовленные красивые слова. - Я хотел застать тебя врасплох. - Врасплох, меня? - Да. Она пристально посмотрела на меня. Я и теперь еще вижу перед собой ее милое, непроницаемое для меня лицо. Она как-то странно усмехнулась и слегка побледнела, но только на мгновение. - Застать меня врасплох? Разве я что-нибудь скрываю? - спросила она вызывающе. Я был слишком занят своими объяснениями, чтобы задуматься над ее словами. - Я хотел сказать тебе, - начал я, - что все это не серьезно... все то, что я написал в письме. *** Когда нам с Нетти было по шестнадцать лет, мы были вполне ровесниками. Теперь же мы стали старше почти на год и девять месяцев, и она... ее метаморфоза уже почти закончилась, а я еще только начинал становиться мужчиной. Она сразу все поняла. Тайные мотивы, руководившие ее маленьким, быстро созревшим умом, мгновенно, интуитивно подсказали ей план действий. Она обращалась со мною, как молодая женщина с мальчиком, она видела меня насквозь. - Но как ты добрался сюда? - спросила она. Я сказал, что пришел пешком. - Пешком! - В следующую секунду она уже вела меня в сад. Я, должно быть, сильно устал. Я должен сейчас же пойти с ней к ним и отдохнуть. Скоро будет чай. (Стюарты по старинному обычаю пили чай в пять часов.) Все будут так удивлены, когда увидят меня. - Пешком! Подумать только! Впрочем, мужчинам семнадцать миль, наверно, кажутся пустяком. Когда же ты вышел из дому? И всю дорогу она держала меня в отдалении, я даже не коснулся ее руки. - Но, Нетти! Ведь я пришел поговорить с тобой. - Сперва напьемся чаю, мой милый мальчик. Да и, кроме того, мы ведь разговариваем, разве нет? "Милый мальчик" было ново и звучало так дико. Она немного ускорила шаг. - Мне надо тебе объяснить. Но ничего объяснять мне не удавалось. Я сказал несколько бессвязных фраз, на которые она отвечала не столько словами, сколько интонацией. Когда мы миновали живую изгородь, она пошла чуть медленнее, и так мы спустились по склону между буками к саду. Она все время смотрела на меня ясными, честными девичьими глазами. Но теперь-то я знаю, что через мое плечо она то и дело оглядывалась на изгородь. И что, несмотря на свою легкую, беспрерывную, хоть иногда и бессвязную болтовню, она все время о чем-то думала. Ее внешность и одежда как бы завершали и подчеркивали происшедшую в ней перемену. Смогу ли я припомнить и подробно описать ее? Боюсь, что не смогу, - в тех терминах, которые употребила бы женщина. |
