|
Оказалось, что они сидели в столовой за отдельным столиком, в амбразуре полукруглого окна со свечами под красными абажурами. Оба они то и дело поглядывали на великолепие, которое нельзя было назвать ни днем, ни ночью. Девушка в своем розовом вечернем платье показалась мне воздушной и прелестной - достаточно прелестной, чтобы взбесить меня; ее белые руки и плечи были прекрасной формы, а овал лица, светлые волосы около ушей - все было полно очарования. Но это была не Нетти, а ее счастливый спутник принадлежал к выродившемуся типу, удивительно часто встречавшемуся среди нашей старой аристократии, - блондин без подбородка, с большим острым носом и маленькой головкой, с томным выражением лица и с такой длинной шеей, что для нее нужен был бы целый рукав вместо воротничка. Я стоял под окном в ярком зеленоватом свете кометы, ненавидя и проклиная их за то, что они так надолго задержали меня, но ушел только тогда, когда они заметили меня - черное воплощение зависти, резко выделявшееся в ослепительном свете кометы. *** С Шэпхембери было покончено. Теперь вопрос был в том, за которой из двух остающихся пар мне нужно следовать. Я возвратился на бульвар, обсуждая этот вопрос сам с собой и бормоча при этом себе под нос, ибо в чудесном сиянии ночи было что-то такое, от чего человек словно пьянел и становился легкомысленным. Одна из двух последних пар уехала в Лондон, а другая в Бунгало, дачный поселок близ Боун-Клиффа. Где же находится этот Боун-Клифф? На верхней ступени лестницы к морю я нашел знакомого старика с деревяшкой. - Добрый вечер, - приветствовал я его. Он указал своей трубкой на море; на пальце блеснуло серебряное кольцо. - Чудно, - сказал он. - Что такое? - Прожекторы. Дым. Суда идут к северу. Если бы проклятый Млечный Путь не позеленел, можно было бы все разглядеть. Он был так занят этим, что вначале не обращал внимания на мои вопросы, но наконец удостоил бросить через плечо: - Знаю ли я Бунгало? Как же, знаю. Художники и тому подобное. Веселое житье! Совместное купание - просто безобразие, да. - Но где это? - спросил я, вдруг разозлившись. - Смотрите, - сказал он. - Что там блеснуло? Черт меня побери, если это не пушечный выстрел! Выстрел был бы слышен прежде, чем суда приблизятся настолько, что видна будет вспышка. Он не ответил. Пришлось доказывать ему на деле, что, пока не добьюсь своего, я его не оставлю в покое. Я наконец схватил его за плечо и встряхнул, и только тогда он оторвался от фантастической пляски огней на горизонте, выругался и обернулся ко мне. - Семь миль по этой дороге, - сказал он. - А теперь убирайтесь ко всем чертям. Я тоже выругался в знак благодарности и пошел в указанном направлении. У конца бульвара полисмен, смотревший на небо, подтвердил мне указание старика с деревянной ногой. - Дорога очень пустынна! - крикнул он мне вдогонку... У меня была странная уверенность, что на этот раз я напал наконец на верный след. Темные массы Шэпхембери остались позади, и я шел в бледном сумраке со спокойствием путешественника, приближающегося к концу пути. Я не могу припомнить это путешествие последовательно, помню только, что меня одолевала усталость. |
