— Некоторые считают, что как раз все наоборот. В такой ситуации в первую очередь нужно думать об общественном, а уж потом — о личном.

— Это тебе поп внушил? — подозрительно посмотрел Ратманов на жену.

— Кроме него есть и другие источники информации.

Несколько секунд он сосредоточенно молчал.

— Не понимаю я тебя, в последнее время ты стала какой-то другой.

— Это так заметно?

Ратманов пожал плечами.

— Твоему мужу — да, другим — не знаю.

— Тебе это не нравится?

— Я бы хотел, чтобы ты оставалась прежней. Такой ты мне нравишься больше.

— Увы, это невозможно, — вздохнула Софья Георгиевна. — Если человек уже изменился, прежним он не будет. Тебе придется привыкать ко мне другой.

— А я тебя все же очень бы попросил остаться именно прежней, — приказным тоном проговорил Ратманов. — Родная, мы же с тобой столько лет жили душа в душу, — уже с другой, более мягкой интонацией продолжил он. — Нам было так замечательно. Разве не так?

— Так, — согласилась Софья Георгиевна, но ее голос слегка дрогнул от сомнения.

— Значит, ты мне обещаешь?

— Я постараюсь. — Она хотела что-то добавить, но в самый последний миг передумала. — Давай, Мишенька, спать. Завтра нам предстоит тоже нелегкий день.

31.

Перед сном Азаров зашел к сыну. Ростислав только что вернулся в свою комнату и разбирал кровать для сна.

— Где ты был? — поинтересовался Азаров.

— У Ренаты, — не слишком охотно отозвался сын.

— Я смотрю, вы почти не расстаетесь.

— Расстаемся, как видишь.

Ростислав разобрал кровать, быстро разделся и скользнул под одеяло. Азаров сел на стул рядом с ним.

— Странные у вас отношения, — сказал он, — почти не видитесь, а дружба тесная. При этом вы совершенно разные. Не пойму, что вас объединяет.

Ростислав лежал на кровати и молчал.

— Не хочешь разговаривать, — встал Азаров. — Тогда пойду к себе.

— Папа, она погибнет, — вдруг произнес Ростислав.

— Кто погибнет? — не понял в первые секунды Азаров.

— Рената.

Азаров снова сел.

— Почему так думаешь?

— Она принимает наркоту, — сообщил Ростислав.

— Не может быть! — не поверил Азаров. — Хотя в этой семейки все возможно. Я не удивлюсь, если рано или поздно они погубят своих детей.

— Но дело даже не в этом, — произнес Ростислав. Он словно не слушал отца.

— В чем же тогда?

— Наркота — это так, в общем, ерунда.

— Что же, Ростик, не ерунда?

— Я точно не знаю. — Ростислав задумался. — Понимаешь, она совсем не знает, зачем живет. Поэтому и принимает дурь.

— Она же учится на певицу. Михаил говорил, что учителя считают, что у нее большой талант.

— Наверное. Только ей это совсем не интересно. Она какая-то совсем пустая.

— Возможно, ты прав. Но что мы можем сделать, у нее есть свои родители, они и должны ей помочь.