Герман Владимирович посмотрел на часы — они показывали два часа ночи. Пора идти спать, врачи рекомендовали ему соблюдать режим. Да и он сам чувствует, что когда это делает, чувствует себя лучше. Беспорядочная жизнь ни в каком возрасте до добра не доводит. Впрочем, в молодости он немало покуролесил, одних женщин сколько было…

Что ни говори, хорошую он прожил жизнь. Хотя почему прожил, она продолжается. И сейчас вступила, возможно, в последнюю, но весьма интересную фазу. И он должен прожить ее достойно. Ему очень хочется это сделать напоследок.

Герман Владимирович встал и неторопливо направился к входу в дом.

День второй

33.

«К сожалению, последние новости о распространении кингвируса далеки от оптимизма. Как сообщает штаб по борьбе с эпидемией, за сутки в столице заразились свыше двух тысяч человек, умерло еще сто восемьдесят семь заболевших. По России эти цифры еще более пугают, заразилось более пяти тысяч наших соотечественников, жертвами вируса стали 350 человек. Таким образом, болезнь распространяется все сильней по стране. В этой связи изданы дополнительные меры по соблюдению карантина и других способов предохранения от заразы. В частности, строго запрещается выходить на улицу без соответствующих разрешений, вводятся штрафы на самовольное покидание домов. К тому же…»

Михаил Ратманов выключил висящий в столовой телевизор.

— Надеюсь, всем все понятно. И нет смысла слушать сообщение до конца, — произнес он.

— Да, папа, лучше это вообще не слушать, — подал голос Виталий. Он сидел с бледным лицом, а его глаза беспокойно бегали по лицам окружающих его людей.

— Миша, ты правильно поступил, — проговорил Герман Владимирович. — Ситуация ясна, а детали можно передавать бесконечно. Давайте лучше приступим к завтраку.

— Мы должны помолиться, — вдруг громко провозгласил отец Варлам. — Нельзя приступать к еде, не поблагодарив за нее Всевышнего.

— Кто желает, тот пусть молиться, — отреагировал Святослав. — Я лично не собираюсь.

— Святослав, пусть отец Варлам помолится за нас всех. Хуже точно не будет, — примирительно произнес Герман Владимирович. — Приступайте, отец Варлам.

Отец Варлам встал из-за стола.

— Господи, Иисусе Христе, Боже наш, благослови нам пищу и питие молитвами Пречистыя Твоея Матере и всех святых Твоих, яко благословен во веки веков. Аминь, — густым голосом протянул он и перекрестил стоящую на столе еду.

— Теперь можно приступать к еде, — дал команду Герман Владимирович.

Михаил Ратманов недовольно посмотрел на него, ему не понравилось, что отец стал руководить за столом. Все же это его, Михаила Ратманова, дом, и он в нем хозяин. И мог бы это понимать и не так выпячивать свое положение.

— Что здесь только что произошло? — тихо спросила Соланж Святослава.

— Потом тебе объясню, — ответил он. — А в целом все хреново. Мы с тобой тут застряли.

— Эпидемия, мадам Жобер, только усиливается, — наклонился к француженке, сидящей с другой стороны от нее Виталий. — И никто не представляет, когда она завершится.

— Спасибо за разъяснения, — поблагодарила Соланж.

— Вчера мы с вами не виделись, поэтому позвольте представиться сейчас.