Президентша молча разгладила складки своего сѣраго атласнаго платья и сказала равнодушнымъ тономъ:

– Я съ удовольствіемъ помогаю бѣднымъ, но я не привыкла давать милостыню въ руки самимъ нуждающимся и потому не мудрено что никто не знаетъ когда и сколько я даю имъ. Впрочемъ это меня нисколько не безпокоитъ, не смотря даже на то, что мнѣ платятъ такою неблагодарностью и дѣлаютъ столько дерзостей.

– Дерзости и грубости отвратительны. Никто не можетъ осуждать ихъ строже меня, – возразилъ холодно Брукъ; – но…

– Что-же это но? не будете-ли вы говорить, что мы, женщины, сами ихъ вызвали?

– Да, вы удержали человѣка, желавшаго протянуть бѣднымъ людямъ руку помощи; требованіе рабочихъ не было несправедливою выходкою, они сначала не дѣлали грубостей, они не милостыни просили у своего хозяина, а помощи для того, что-бъ имѣть возможность больше выробатывать и жить въ нѣкоторомъ довольствѣ.

Пожилая дама ласково похлопала его по плечу и сказала твердымъ, отрывистымъ голосомъ, которымъ всегда желаютъ прекратить разговоръ:

– Вы идеалистъ, докторъ.

– Я только другъ человѣчества, – отвѣтилъ онъ улыбаясь и взялъ шляпу.

Его невѣста давно уже отвернулась отъ него и подошла къ противоположному окну. Рѣдко можно было встрѣтить женское лицо съ такимъ враждебнымъ выраженіемъ, какъ ея красивый профиль съ крѣпко сжатыми губами… Этотъ человѣкъ осмѣлился сказать, что она собираетъ чужія идеи изъ разныхъ брошюръ – неслыханное дѣло при ея талантѣ! Правда, что ея барская ножка никогда не ступала по грязному полу прядильни зятя и она никогда не знакомилась съ жизнью и нуждами рабочихъ: – но къ чему это? Развѣ необходимо въ дѣйствительности видѣть и испытать то, о чемъ пишешь? Смешно! Къ чему же тогда имѣть умъ и фантазію? До настоящей минуты докторъ никогда не говорилъ о ея литературномъ дарованіи, – изъ учтивости и уваженія. Теперь-же онъ вдругъ смѣялся надъ ея дѣятельностью такъ необдуманно и безтактно.

– Не понимаю, бабушка, почему ты вывела то заключеніе, что Брукъ идеалистъ? – сказала она со сверкающими глазами. – На мой взглядъ онъ выразился объ этомъ вопросѣ сухою прозою. По его росписанію мы должны отказаться отъ комфорта, не заниматься умственнымъ развитіемъ, а варить супъ простолюдинамъ. Мы даже не въ правѣ защищать тишину нашего парка, потому что мѣшаемъ мальчикамъ шумѣть подъ нашими окнами и стѣсняемъ ихъ свободу. – Она рѣзко засмѣялась. – Впрочемъ такіе филантропы частенько ошибаются въ своихъ симпатіяхъ. Случись съ ними такое столкновеніе какъ съ нами, и они точно также отстронятъ его, какъ и мы.

– Мнѣ нечего терять, – сказалъ докторъ слегка улыбаясь.

Флора быстро прошлась по комнатѣ; ея маленькіе локончики развивались по воздуху, а тяжелый бархатный шлейфъ волочился по мраморному полу.

– Съ сегодняшняго утра ты не имѣешъ права говорить этого, Брукъ. Мнѣ сказалъ Морицъ, что ты сдѣлался домовладѣльцемъ. Такъ ты не шутя рѣшился купить эту хижину по ту сторону рѣки, и тѣмъ осуществилъ свою угрозу.

– Мою угрозу?

– Какъ-же прикажешь иначе назвать ту ужасную перспективу будущности, которую ты мнѣ готовишь? Ты вѣдь самъ сказалъ вчера, что на сбереженныя деньги покупаешь клочокъ земли, который мнѣ ужасенъ своей нищетой и безобразіемъ. Но для чего ты купилъ эту землю – мнѣ очень интересно знать, вѣдь не для того-же, что-бъ любоваться ея видомъ и потому я спрашиваю тебя серьозно: кто долженъ тамъ жить?

– Твоя нога можетъ не вступать туда; если ты не хочешь.