А теперь! Даже сама президентша пускалась въ биржевую игру, она весь свой капиталъ обратила въ акціи и непріятно было видѣть какъ при каждомъ денежномъ вопросѣ, лицо этой почтенной женщины краснѣло до корней волосъ отъ внутренней тревоги.
Кети вышла изъ башни и взошла на мостъ; тамъ она на минуту остановилась, перегнулась черезъ перила и задумчиво посмотрѣла на воду, какъ будто еще надѣясь увидеть тамъ слѣды своего огорода, но на водяной поверхности было только одно отраженіе ея собственнаго лица, обрамленнаго густою каштановою косою. – Прекрасно быть богатой, подумала она, но богатство не должно лишать человѣка свободы и связывать ему руки.
Кети прошла черезъ красивую рощицу, окружающую башню, и вышла на почти забытую дорогу вдоль рѣчнаго берега, обсаженнаго густыми ивовыми деревьями. Въ воздухѣ чувствовалась прохлада, мутныя струи воды съ шумомъ бѣжали мимо нея и несли цѣлыя глыбы таявшаго снѣга, а сквозь пѣнистыя волны мелькали серебристыя рыбки. На развѣсистыхъ вѣткахъ вербы сидѣли мягкія, пушистыя кисточки, а подъ деревьями показалась уже трава и нѣжные голубые цвѣточки.
Кети нарвала первыхъ весеннихъ цвѣтовъ и медленно подвигалась къ старому деревянному мостику. За нимъ растилался маленькій лужокъ, на которомъ Сусанна всегда бѣлила бѣлье, а вдали виднѣлся уже давно знакомый домикъ. Совѣтникъ былъ правъ, низенькій, деревянный заборъ сада и самый домъ не потерпѣли ни малѣйшаго поврежденія. Въ сущности, осмѣянная хижина была хотя и старымъ, но весъма хорошенькимъ строеніемъ. Оно такъ уютно стояло за шумящею рѣкою, а близь лежащій лѣсъ на заднемъ фонѣ придавалъ ему характеръ уединенной дачи.
Дѣйствительно, строеніе было довольно низко, всего въ одинъ этажъ, надъ которымъ возвышалась крыша съ позолоченными флюгерами и массивными трубами, изъ которыхъ одна выкидывала цѣлые облака дыма.
Когда маленькая Кети была здѣсь непремѣнной гостьей, она съ восторгомъ копошилась въ такъ называемой фруктовой комнатѣ и наполняла свой передникъ спѣлыми яблоками и грушами. Сегодня ставни были отворены и молодая дѣвушка въ первый разъ увидала стекла въ каменныхъ рамкахъ большихъ оконъ. Этотъ-то домъ былъ теперь собственностью доктора Брука.
Кети совершенно невольно перешла деревянный мостикъ и съ трехъ сторонъ обошла строеніе. Сердце ея забилось сильнѣе; вѣдь она не имѣла теперь права самовластно показываться въ этихъ мѣстахъ, но шаги ея почти утопали въ мягкой травянистой почвѣ; къ тому же безпокойная рѣка громко шумѣла, а на крышѣ щебетали веселые воробьи. Нѣкоторыя окна были растворены и Кети могла разсмотрѣть висячія лампы съ зелеными украшеніями изъ вьющихся растеній и блестящую мѣдную посуду на кухонныхъ полкахъ. Изнутри комнатъ доносилось чириканье птичекъ, но нигдѣ не замѣчалось присутствіе человѣческаго существа. Ободренная, она смѣлѣе обогнула уголъ дома и намѣревалась уже пройти мимо главнаго фронта, какъ вдругъ вздрогнула отъ испуга.
На порогѣ входныхъ дверей, раздѣлявшихъ фасадъ на двѣ равныя части, стояла стройная, красивая женщина. Передъ нею былъ столъ, заваленный книгами и картинами, съ которыхъ она тщательно стирала пыль. Съ удивленіемъ посмотрѣла она на незнакомую дѣвушку, робко подвигающуюся впередъ и при этомъ невольно опустила картину, которую только что собиралась вытирать, – это была фотографія Флоры въ овальной рамкѣ.
Неужели это была тетушка Діаконусъ? По описанію Флоры, пропитанному ѣдкою насмѣшкою, Кети представляла ее себѣ маленькою, сморщенною старушкою съ почернѣвшими руками отъ кухонной посуды и посѣдѣвшею отъ заботъ о разныхъ банкахъ съ соленьями, печеньями и вареньями. Но эта картина не имѣла ничего общаго съ стоявшею передъ нею дамою: ея маленькое, немолодое лицо было нѣжно и благородно, а выразительные глаза ласково смотрѣли изъ-за бѣлаго, кружевнаго платка, слегка наброшеннаго на густые, пепельные волосы.
Неловкое положеніе Кети увеличивалось, и робко приближаясь къ ступенькамъ лѣстницы она произнесла извиненіе едва слышнымъ голосомъ. |