|
Во время войны он попал в плен к русским, его отправили в Сибирь, где он, как и другие пленные, работал в поле вместе с крестьянами. Там он и женился. Теперь его дочери было уже семнадцать. И вот, внезапно после всех этих лет он отправился в путь, без денег, без документов. Он стоял, глядя прямо в лицо Адиль бею, и настойчиво повторял: “Я хочу вернуться домой. Я хочу повидать мою первую жену и остальных детей”. Он упорно стоял на своем и злился, когда ему объясняли, что это будет тянуться долго, а может быть, ничего и не получится. Наконец Соня потеряла терпение и выпроводила его. Дождь все продолжался. Как всегда в Батуме, с неба низвергался тропический ливень и на улицу выйти было невозможно. - Вы должны уйти, - повторял тем не менее Адиль бей, обращаясь к Неджле. Больше ни о чем он не мог думать. Его охватывал ужас, когда он вспоминал, что она там, в спальне. - Слушайте! Я пошлю мою секретаршу в город, а тем временем... В полдень он сказал Соне: - Снесите на почту это письмо. Она взглянула на него, молча поднялась с места, надела шляпку, положила письмо в сумочку. Когда она четверть часа спустя вернулась, Адиль бей как раз вышел из спальни и увидел, что девушка вся промокла, волосы обвисли, платье облепило тело, как птичьи перья. Она смотрела на него спокойно. И как раз когда он пытался придумать, что бы ей такое сказать, дверь спальни открылась и растрепанная г-жа Амар спросила: - Адиль, где гребенка? Соня даже не улыбнулась. Она уже сидела на месте и продолжала работу... *** Вот и все. Теперь после очередного поворота возле Ленина Адиль бей поискал глазами знакомую группу. Но ее там уже не было. Зато он увидел Сониных подруг в обществе двух молодых людей. Солнце угасало в мелких лужах и в гигантской луже моря. В баре для иностранцев, где Адиль бей еще ни разу не был, заиграл джаз. - Интересно там? - спросил он как-то свою секретаршу и получил в ответ презрительную гримасу. Он в третий раз прошел набережную, но ее не встретил. Случайно взглянув на большое здание, где размещались профсоюзы и клубы, он увидел ее с тем самым молодым человеком в окне второго этажа. Они будто вознеслись над толпой и над бухтой. Это было видно по светлым Сониным глазам, рассеянно устремленным вдаль. Парень наклонился к ней, что-то говорил, а она слушала, не глядя на него и даже, возможно, не разбирая слов, но по лицу было видно, что ей очень хорошо. Яркий сурик грузовых судов, стоящих на рейде, ложился на воду длинными красными полосами. Ночью пришел греческий парусник, и три его мачты вырисовывались на зелени гор. Толпа шла двумя потоками. Под ровный шум шаркающих ног Адиль бей бросал на людей быстрые взгляды исподлобья, как будто они внушали ему страх. Остальной город был пуст. На набережную, тут и там, вливались улочки, грязные и черные, как сточные канавы. От перерабатывающего завода тянуло запахом нефти. Все это было миром нефти - молодые люди, девушки, бритые головы, распахнутые рубашки. Рабочие, обсуждавшие что-то в помещении первого этажа, следили глазами за указкой, которой выступавший водил по сине-красной диаграмме - диаграмме добычи нефти! Высокий парень со своей подружкой не случайно сумел купить велосипед - он, должно быть, специалист. Адиль бей попытался как-то поесть в ресторане, куда Соня послала его с запиской, написанной по-русски. Стены там были выбелены, как в учреждениях. |
