|
Но этого не случилось, и тогда, часа в четыре, он провел гребенкой по волосам и вошел, в кабинет. - Вы спали? - спросила она. - Нет. Он почувствовал сразу же, что все изменилось, но не мог понять, что именно. Соня была в веселом, даже очень веселом настроении. Это веселье не было бурным. Она писала, и на лице ее, как всегда, сохранялось выражение прилежной девочки. Но глаза смеялись, и когда она вскинула голову, он увидел в глубине этих глаз пляшущие золотые искорки. Она улыбалась Адиль бею, и он вернулся в спальню, чтобы справиться со своим лицом. Три-четыре раза возвращался он в кабинет и уходил оттуда, то поглядывая на Сонину тонкую белую шейку в вырезе черного платья, то пытаясь вновь разглядеть золотые искры в глубине глаз. В пять часов она встала, чтобы убрать бумаги. В половине шестого, как всегда, надела шляпку и, уже выходя из кабинета, уверенно и откровенно повернулась к Адиль бею. Она, должно быть, знала, что ее ждет. Он двинулся ей навстречу - пристыженный, на что-то решившийся, несчастный. Ему хотелось взять ее за плечи, отвести на то же место, что утром. - Слушайте, Соня... Она стояла выпрямившись, держа сумочку обеими руками, и казалась еще более тоненькой, совсем девочкой. - Вы действительно этого хотите? Потом добавила тем же тоном, протянув правую руку дверной задвижке: - Ждите меня сегодня вечером. Света не зажигайте. Позже он увидел, как она вернулась домой с пляжа и ужинала с братом и золовкой. Они зажгли лампы и закрыли окна. Адиль бей бродил в темноте по консульству, то присаживался ненадолго, то опять ходил взад-вперед. И Соня пришла. Он услышал ее шаги. Она открыла дверь, а потом, перед тем как закрыть ее, выглянула в коридор. Он видел только светлые пятна - лицо, шею, руки. В доме напротив все еще горел свет. С высокого неба упали, вырвавшись наконец на свободу, первые капли дождя. Адиль бей не сказал ни слова, не пошевелился, а Соня положила сумочку на письменный стол, сняла шляпку, подошла наконец к нему и сказала: - Вот и я! *** Сколько же раз приходила она за две недели? Десять, возможно? Адиль бей подстерегал ее, когда она в конце дня готовилась уйти. Она кивала ему в знак согласия все с той же улыбкой или же говорила “нет”. И стоило ей это произнести, как она переставала слушать его просьбу. Нет, и все тут. Девушка приходила, когда становилось совсем темно, уходила, когда брат ее удалялся от окна, где курил перед сном. В первый вечер кто-то постучал в дверь, и они застыли в неподвижности, в темноте, прислушиваясь к уходящим шагам. Позже зазвонил телефон, но Соня не дала снять трубку. Окна в доме напротив распахнулись, несмотря на дождь: г-жа Колина легла спать, а сам Колин в одиночестве наслаждался прохладным воздухом. Как близко они находились, те и другие! Соня была спокойна, так спокойна, что Адиль бей удивился: зачем же она пришла? А он весь дрожал, обнимая ее, снимая с нее черное платье, обнажая почти детское тело, открывшееся ему без кокетства и без страсти. - Почему вы так взволнованны? Он видел ее глаза совсем близко, эти глаза с любопытством смотрели на него и как будто размышляли. - Странный вы человек! Она сказала это, зашнуровывая ботинки, в то время как Адиль бею хотелось прижаться лбом к окну. |
