|
- Объясни. Мужчина пошел к двери, открыл ее, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. - Я шестерых переправил в Анатолию, по горным тропам. Когда мы уже почти что были на месте, нас обстреляли и одного из шестерых убили. - Ты многих так переправил? Тот не ответил, забрал свою меховую шапку и, уходя, пробормотал: - Так вы сделаете с бумагами все, что надо? Утро прошло. В кабинете было пусто и грязно. Соня надевала шляпку. - Вы не сердитесь? - спросил Адиль бей. - Из-за чего? - Из-за этой женщины. - Вы иначе и не могли поступить. С вашего разрешения я днем не приду, сегодня визит эскадры. - Хорошо. Разве он мог поцеловать ее, сказать ей что-то нежное, когда она стояла перед ним такая прямая, точно жесткая. Вдобавок он все думал о том человеке, который сейчас ушел из консульства, и злился на Неджлу, оттого что в воздухе пахло ее духами. - До завтра, Адиль бей. - До завтра. *** Остаток дня Адиль бей болтался по улицам. В городе был какой-то праздник. На первом же перекрестке ему преградила путь конная милиция. Он пошел другой дорогой. На главной улице стояли зеваки, изо всех окон свисали красные флаги. От дома к дому были протянуты полотнища с какими-то надписями. Над крышами парил чудовищно увеличенный, многометровый портрет Сталина. В тот момент, когда впереди показалась головная часть шествия, конная милиция молча, без единого слова, с плетками в руках, оттеснила толпу, и Адиль бея прижали к какой-то подворотне. Он почти ничего не видел: шли люди, несли флаги, лозунги, знамена с портретом Ленина. Потом появился военный оркестр, а за ним прошествовали моряки, все в белом, с синими воротниками и длинными лентами на бескозырках. Никто не кричал. Никто не разговаривал. Только музыка гремела в тишине. Шествие двинулось дальше, толпа отхлынула. Все зеваки бросились в одном и том же направлении. Адиль бей издалека увидел помост, украшенный красным бархатом, но его опять затолкали, и он оказался на берегу моря. На рейде среди иностранных судов стояли пять военных кораблей. Катера с шумом носились по сверкающей воде. Молодые люди устанавливали на фасаде Дома профсоюзов и клубов гигантские надписи из электрических лампочек. Адиль бей вздрогнул, услышав сзади, чуть ли не в метре от себя, автомобильный гудок. Он отскочил в сторону, а Джон, сидевший за рулем, остановил машину и разразился дурацким смехом, заметив его испуг. - Как дела? - Лицо его было красным, одежда в беспорядке. - Вам в эту сторону? Садитесь! - Он открыл дверцу, и Адиль бей не решился отказаться. - Разве вы не приглашены на банкет? Вечером состоится парадный обед с танцами в честь офицеров флота. Никогда нельзя было понять, шутит ли Джон или же говорит серьезно. - Для начала одного расстреляли! - Одного - кого? - Какого-то субъекта! Это обычно происходит неподалеку от меня, во дворе казармы ГПУ. Привели его часа в два. Приставили к стенке и влепили в него несколько пуль. Говорят, это какой-то горец, переправлявший через границу тех, кто пожелает... Они ехали около нефтеперерабатывающего завода. - Где вас высадить? - Здесь. |
