|
Был тот час, когда он, как правило, прикрывал глаза, зевал и вздыхал, пока кто-нибудь не подавал наконец знак, что пора уходить. Против обыкновения, он предложил Джону, сидевшему в раскрытой на груди рубашке: - Налейте-ка себе еще виски. В огромной изразцовой печи пылал огонь. Тихо шелестел дождь, а из водосточной трубы время от времени на улицу шумно низвергалась вода. Гостиная освещалась керосиновыми лампами, так как в этот час электричество было уже отключено. - Итак, нашего персидского друга отправили утренним поездом? - спросил Джон, наливая себе виски. - С двумя спутниками в купе, - с безмятежной улыбкой ответил Пенделли. - Знаете, сколько дорогих ковров он умудрился переправить через границу меньше чем за год? Сто восемьдесят штук! И я уж не говорю о самоварах, иконах, произведениях искусства всякого рода. - Он повернулся к Адиль бею. - Вот ваш чиновник Фикрет и попался на том, что помогал ему. Они еще обсуждали это дельце как раз здесь, в гостиной, стоя возле камина. Помните? На другой день Фикрета бесшумно сцапали, и больше о нем никто ничего не слышал. Что касается Амара, то Советы обратились к персидскому правительству с просьбой срочно отозвать его, и нынче утром он уехал с сопровождающими лицами. - А это правда, что жена его осталась здесь? - спросила г-жа Пенделли. - Да она вовсе ему не жена, просто какая-то девка, которую он подцепил в Москве, когда был там секретарем дипломатической миссии. Она не могла уехать с ним в Персию. Воздух был теплым и ласковым. Иногда в нем будто проносился нежный, сонный вздох, а пышные розовые абажуры казались сладкими, как мороженое. Пенделли еще глубже откинулся в кресле, как бы потягиваясь. - Только одни сутки остались! - сказал он с восторгом. - Вы будете к Рождеству в Италии? - “Авентино” прибывает в Геную двадцать второго, а двадцать третьего мы будем в Риме. Пенделли уезжали в отпуск на два месяца, и этого было достаточно, чтобы выбить его из привычного полусонного состояния, к тому же теперь можно было смотреть со стороны на то, что происходит в России. Он даже испытывал желание говорить сейчас обо всех этих делах, чтобы еще глубже почувствовать радость отъезда. - Вы приехали сейчас из Новороссийска, Джон? Это правда, что там на прошлой недели съели каких-то детей? - В милицию поступил донос. Милиционеры направились по указанному адресу и нашли в погребе человека, который сидел возле бака, где лежали останки его жены и дочери. Он так яростно защищался, что пришлось с ним покончить. Человек явно был не в своем уме. - А вы что на это скажете, Адиль бей? - Ничего не скажу. - Наш друг Адиль очень изменился за три месяца, - с восхищением сказала г-жа Пенделли. - Сперва я думала, что он не выдержит. И вот, как видите, привык. Даже, мне кажется, пополнел. Она была права. Адиль бей пополнел. Но это была нездоровая полнота, которая старила, взгляд же его стал тяжелым и затуманенным. - Словом, вы здесь в одиночку будете представлять весь дипломатический корпус. Консул вежливо улыбнулся. С тех пор как он каждую неделю приходил к итальянцам играть в бридж, г-жа Пенделли держалась очень ласково. Она как бы взяла его под защиту и не позволяла мужу дразнить его. - Ну, мы вас покидаем, - сказал Джон, допивая виски. - Надеюсь, мы еще увидимся до вашего отъезда? Впрочем я приду провожать вас. Идете, Адиль? Джон был, как всегда, полупьян. |
