Еще минут десять они обсуждали план сэра Питера по нейтрализации собственными контрмерами пропагандистской кампании, развязанной Келли Киннэр против БМСК.

– В любом случае, – успокоил его Таффари, – мы всегда сможем настоять на том, чтобы из фильма вырезали все не понравившиеся нам кадры. Последнее слово остается за сэром Питером, и в контракте имеется соответствующий пункт. Мы имеем право вообще запретить его производство и выпуск и уничтожить все копии кассет, если нам этого захочется.

– Все меры предосторожности приняты, чтобы съемочную группу даже близко не подпускали к наиболее уязвимым участкам проводимых работ – к лагерям с рабочими, на лесоповалы, на карьеры?

– Доверьтесь мне, господин Нинг. Киногруппе разрешено снимать только предположительные места будущего строительства. Кроме того, их постоянно сопровождает офицер, на которого я полагаюсь целиком и полностью.

Таффари не договорил, услышав звук приближающегося транспорта.

– А вот и они. Оператор и капитан Кейджо.

– Оператор – недоуменно переспросил Чжэн Гон, завидев идущих по дорожке Бонни Ман и Кейджо.

– Слово не совсем точное, согласен, – засмеялся Таффари. – Но разве существует термин «операторша»?

И он поднялся, чтобы встретить гостью.

Кейджо взял под козырек, однако Таффари даже не взглянул на него. Кейджо выполнил приказ и доставил Бонни, и больше от него в настоящий момент ничего не требовалось. Офицер круто развернулся на каблуках и поспешил обратно. Он знал, что ждать придется долго.

Чжэн с ног до головы оглядел женщину рядом с Таффари. Очень высокого роста, с огромной грудью; ни тонкостью черт лица, ни изяществом эта дама не отличалась. Рот ее показался Чжэну слишком большим и некрасивым, а веснушчатая кожа и огненно-рыжие волосы просто вызывали омерзение. Ее громкий, вульгарный смех резал ему слух, а вызывающе-самоуверенная манера держаться только раздражала. Чжэну казалось, что такое поведение оскорбляет достоинство настоящего мужчины. Он откровенно не любил крупных женщин с сильным характером и сейчас невольно сравнивал эту рыжую европейку с женщинами своей расы, чья чистая, слонового цвета кожа словно светилась изнутри. Потупленный взор и грациозные манеры придавали всему их облику неизъяснимую прелесть, какой была начисто лишена стоявшая перед ним мужеподобная особа.

Однако Чжэн Гон вежливо поднялся ей навстречу, пожав протянутую руку. От его взгляда не укрылось, что Таффари буквально сражен этой рыжеволосой стервой.

Чжэн прекрасно знал, что Таффари держал настоящий гарем и его женами становились самые красивые женщины гита, а эта броская мадам, очевидно, привлекла президента некоторой новизной ощущений. Возможно, он решил, что белая женщина в его постели придаст ему особый вес в глазах людей ее расы. Хотя Чжэн Гон нутром чувствовал, что она очень скоро надоест Таффари и он выкинет ее, как ненужную, изношенную вещь.

– Господин Нинг – главный исполнительный директор Фонда развития Убомо, – представил Чжэн Гона Таффари. – С технической стороны именно он является вашим боссом, мисс Ман.

– Разрешите доложить, босс, что мы тут трудимся как черти, – усмехнулась Бонни.

– Рад это слышать, мисс Ман, – без всякой улыбки вежливо ответил Чжэн Гон. – Вы взялись за решение важной задачи. Хотелось бы знать, какой материал вы уже успели отснять.

– Мы работали здесь, в Кагали, и на озере. Снимали строительную площадку под будущий отель и казино.

Чжэн Гони и Таффари слушали Бонни очень внимательно.

– Куда вы намерены отправиться после этого? – снова спросил Чжэн.

– После того как закончим здесь все съемки, нас повезут в глубинку, в местечко под названием Сенги-Сенги.