|
На свои именины лев все разрешает своим подданным. К тому дню волки свадьбы свои пригоняют. ). — Бог милостив,— промолвил паломник.— И не из таких напастей господь людей выносит... Не суетись, Патап Максимыч,— надо дело ладом делать. Сам я глядел на дорогу: тропа одна, поворотов, как мы от паленой с верхушки сосны отъехали, в самом деле ни единого не было. Может, на эту зиму лесники ину тропу пробили, не прошлогоднюю. Это и в сибирских тайгах зачастую бывает... Не бойся — со мной матка есть, она на путь выведет. Не бойся, говорю я тебе. — Какая тут матка? Бредишь ты, что ли? — с досадой молвил Патап Максимыч.— Тут дело надо делать, а он про свою матку толкует. — Вот она,— сказал Стуколов, вынимая из дорожного кошеля круглую деревянную коробку с компасом.— Не видывал? То—то... Эта матка корабли водит, без нее, что в море, что в пустыне аль в дремучем лесу, никак не возможно, потому она все стороны показывает и сбиться с пути не дает. В Сибири в тайгу без матки не ходят, без нее беда, пропадешь. Стуколов показал Патапу Максимычу стороны света и объяснил употребление компаса. — Ишь ты, премудрость какая!.. До чего только люди не доходят,— удивлялся Патап Максимыч.— Ну, как же нам дорогу твоя матка покажет? — Да нам как надо ехать—то, в котору сторону? — спросил Стуколов. — На полуночник (То есть северо—восток. В Заволжье так зовут страны света и ветры: сивер — N, полуночник — NO, восток — O, обедник — SO, полдень — S, верховник или летник — SW, закат — W, осенник — NW.), отвечал Патап Максимыч. — А мы на сивер чешем, маленько даже к осеннику подаемся. Сбились, значит. — Сбились!.. Я и без матки твоей знаю, что сбились,— насмешливо и с досадой отвечал Патап Максимыч.— Теперь ты настоящую дорогу укажи. — Этого нельзя, надо все дороги знать, тогда с маткой иди куда хочешь... — Так прячь ее в кошель. Пустое дело, значит. Как же тут быть?.— говорил Патап Максимыч. — Да поедем куда дорога ведет, тропа видная, торная, куда—нибудь да выведет,— говорил Стуколов. — Вестимо, выведет,— отозвался Патап Максимыч.— Да куда выведет—то? Ночь на дворе, а лошади, гляди, как приустали. Придется в лесу ночевать... А волки—то ? —Бог милостив,— отвечал Стуколов.— Топор есть с нами? —Как топору не быть? Есть,— сказал Патап Максимыч. — Сучьев нарубим, костры зажжем, волки не подойдут: всякий зверь боится огня. Так и решили заночевать. Лошадей выпрягли, задали им овса. Утоптали вокруг снег и сделали привал. Топоров оказалось два, работники зачали сучья да валежник рубить, костры складывать вокруг привала и, когда стемнело, зажгли их. Патап Максимыч вытащил из саней большую кожаную кису, вынул из нее хлеба, пирогов, квашеной капусты и медный кувшин с квасом. Устроили постную трапезу: тюри с луком накрошили, капусты с квасом, грибов соленых. Хоть невкусно, да здорово поужинали. И бутылочка нашлась у запасливого Патапа Максимыча. Роспили... Ночь надвигалась. |
