|
Тут только вот одного не вышло против того, что сказывали ребята в Белкине. — А что говорили ребята?— спросил Патап Максимыч. — Да сказывали: будет маленький долок, и как—де переедешь долок, сосна будет с обеих сторон отесанная, а тут и Керженец. — Ну? — Долок—от был, еще мы вывалились тут, а тесаной сосны не видать, я смотрел, смотрел ее, нет сосны, гляжу, ан на Керженец выехали. — Стало быть, тут мы и спутались,— закричал, разгорячась Патап Максимыч.— Чтоб тебе высохнуть, дурьи твои глаза! Зачем тесану сосну прозевал? — Да не было ее, Патап Максимыч,— отвечал оторопевший работник.— Не родить же ее мне, коли нет. — Да ведь тебе белкински ребята говорили: держи на сосну. Для че не держал?— кричал Патап Максимыч. — Да где ж мне ее взять, сосну—то? Ведь не спрятал я ее. Что ж мне делать, коли нет ее,— жалобно голосил работник.— Разве я тому делу причинен. Дорога одна была, ни единого сворота. — Да сосна—то где? Сосна—то? — закричал Патап Максимыч, хватив увесистым кулаком работника по загорбку. — Может статься, срубили, — пропищал, нагнувшись на передок, работник. — Срубили! Коему лешему порчену сосну рубить, коль здорового леса видимо—невидимо! — орал Патап Максимыч.— Стой, чертова образина! Работник остановил лошадей. Понурив головы, они тяжело дышали, пар так и валил с них. Патап Максимыч вылез из своих саней и подошел к задним, где сидел Стуколов. Молчаливый Дюков, уткнув голову в широкий лисий малахай, спал мертвым сном. — Так и есть, заблудились,— сказал Патап Максимыч паломнику.— Что тут станешь делать? — Да сам—то ты езжал ли прежде по этим дорогам? — спросил его Стуколов. — Сроду впервые,— отвечал Патап Максимыч. — И работники не езжали? — спросил Стуколов. — Како езжать? — отозвался Патап Максимыч.— Кого сюда леший понесет? Ведь это, сам ты видишь, что такое: выехали — еще не брезжилось, а гляди—ка, уж смеркаться зачинает. Где мы, куда заехали, сам леший не разберет... Беда, просто беда... Ах, чтобы всех вас прорвало! — ругался Патап Максимыч.— И понесло же меня с тобой: тут прежде смерти живот положишь! — В сибирских тайгах то ли бывает,— отозвался паломник.— По неделям плутают, случается, что и голодной смертью помирают... — Голодом помереть не помрем, пирогов да всякой всячины у нас, пожалуй, на неделю хватит,— спокойно отвечал Патап Максимыч.— И лошадям корму взято довольно. А заночевать в лесу придется... Хоть бы зимница какая попалась... Ночью—то волки набегут: теперь им голодно. Пора же такая, что волки стаями рыщут. Завтра ихний день: звериный царь именинник (День 18 февраля (память святого Льва, папы римского) в заволжском простонародье зовется львиным днем. Это, по тамошнему поверью, праздник звериного царя, его именины. На свои именины лев все разрешает своим подданным. |
