|
- Шишковатый? Ну, конечно. Как он? - Он умирает, - сказал аббат. "Не может быть, - подумал Харкорт. - Только не Шишковатый. Только не мой старый друг. Шишковатый неистребим, Шишковатый вечен!" Но он припомнил кровь, которая пенилась у него в ранах, когда они перевязывали его туго-натуго, как просил он сам. С тяжелым сердцем Харкорт вслед за аббатом пересек поляну и подошел к тому месту, где лежал на земле Шишковатый. Глаза его были закрыты, но когда Харкорт опустился на колени рядом с ним, они открылись. Он неуверенным движением протянул руку, Харкорт схватил ее и сжал в своей руке. - Шишковатый, - сказал Харкорт и умолк. Больше он ничего не мог выговорить. - Хочу сказать только одно, - сказал Шишковатый. - Обещай мне, что не дашь этому святоше ничего надо мной бормотать. Удержи его насильно, если надо будет. - Обещаю, - ответил Харкорт. - Еще одно. Не горюй. Я знал, что это случится... - Откуда ты мог знать? - спросил Харкорт. - Уж не думаешь ли ты... - Помнишь Колодец Желаний? Я хотел заглянуть в него, но тут тебе понадобилось снять веревку с шеи дракона. - Я не стал ее снимать, - сказал Харкорт. - Он носил ее все эти годы, она принадлежит ему. Я только протянул руку, чтобы ее снять, и понял, что она по праву принадлежит ему. - Пока ты этим занимался, я ходил к колодцу. - Да, и когда я тебя спросил, что ты видел, ты сказал, что себя. Ничего удивительного - обычно себя и видишь, когда глядишь в колодец. - Я сказал тебе правду, - продолжал Шишковатый. - Я видел себя, только мертвого. Харкорт хотел что-то сказать, но не смог. - Я не особенно удивился, - сказал Шишковатый. - Я знал, что смерть близка, что она идет за мной по пятам. Помнишь, я тебе говорил, что люди моего племени живут намного дольше человека и что мы не стареем и не дряхлеем, а умираем раньше, еще в расцвете сил. Раньше, чем начинаем стареть. - Помню. - Когда я увидел себя в колодце, я понял, что уже не вернусь домой. Но это не самый плохой способ умереть. Ты расскажешь обо всем своему деду? Он поймет и не удивится. Он знал, что такое может случиться. Мы с ним были как братья. У нас не было секретов друг от друга. - Ему будет не хватать тебя, - сказал Харкорт. - И мне тоже. И всем нам. - Расставаться с жизнью мне не жаль, но мне очень не хочется оставлять вас. У вас впереди еще долгий обратный путь. Я надеялся, что успею еще немного вам помочь. Харкорт опустил голову и вспомнил прежние дни - истории, которые рассказывал ему Шишковатый, птичьи гнезда, лисьи норы и цветы, которые он ему показывал и называл, и как он учил его разбираться в звездах и находить север по небесной Повозке. Шишковатый снова закрыл глаза. Повязка у него на груди была вся пропитана кровью. Рука его дрогнула, потом опять крепко стиснула руку Харкорта. Он открыл глаза. - Секира теперь твоя, - сказал он. - Я буду беречь ее, - ответил Харкорт, стараясь сдержать слезы. - Я повешу ее на стене замка, рядом с большим камином. - Не горюй обо мне сверх меры. И запомни, никаких заупокойных слов. Никакого аббатского бормотанья. - Слов не будет, - пообещал Харкорт. - Оставьте меня как есть. Не копайте никаких ям. Завалите меня камнями, чтобы не добрались волки. |
