Часть четвертая

в которой положение усложняется сверх всякой меры

Глава четырнадцатая

План Рузд (да, этот план, несомненно, принадлежал ей, хотя сама она, излагая его мне, неизменно употребляла множественное число, как будто он был разработан ею, Каххе и Зам вместе) оказался пугающе прост. Меня продолжат прятать до весны, пока не проснутся от зимней спячки остальные… и вот тогда известят о моем присутствии всех, предъявив меня, как доказательство тому, что люди – разумные существа, с которыми вполне можно договориться миром. Мне же за время, оставшееся до весны, предстояло со всем возможным старанием готовиться к последующим дискуссиям.

– Что, если весна придет, а я не буду готова?

Зам полоснула меня сердитым взглядом. Каххе же засмеялась, хотя особого веселья в ее смехе не чувствовалось, и ответила:

– Будь готова.

Прятать меня еще дольше не годилось бы, даже если бы я не успела подготовиться к встрече с драконианами должным образом. План сестер удался только потому, что все остальные жители деревни готовились к зимней спячке: в тот день, когда меня оставили дома вдвоем с Зам, Рузд с Каххе как раз ходили уговаривать тех, на кого в этом году пал жребий, передоверить заботу о яках им. Конечно, вряд ли тех пришлось долго уговаривать: бодрствование во время зимы считается среди дракониан обязанностью крайне неприятной, и если в Имсали дело решается демократическим путем – жеребьевкой, то в других деревнях (об этом я слышала позже) уход за стадами во время зимы взваливают на тех, кто не пользуется популярностью среди соседей. По счастью, в Обители существовал закон, строго-настрого запрещавший нести сие бремя две зимы кряду, так как зимнее бодрствование дракониане полагают крайне пагубным для здоровья.

Таким образом, когда дракониане проснутся, прятаться в доме сестер я больше не смогу. Подготовленной или нет, придется браться за дело и представлять перед лицом жителей Обители Крыльев весь свой вид – все человечество.

Да, как оказалось, Обителью эти места называла не только я. По-дракониански они назывались точно так же – Шратар Враи, Обитель Крыльев.

– Аневраи, – сказала я Рузд, узнав от нее об этом. – Так мы называем ваш народ – или, по крайней мере, полагаем, что это слово означает ваш народ. Но вы себя так не называете.

Действительно, сестры называли дракониан «мранин» – словом, явно происходившим от совершенно иного корня.

– Это очень древнее слово, – пояснила Рузд. – Оно означает тех, кто правил в дни древности. Мы не пользуемся им со времен Низвержения. – Рузд помолчала, что-то припоминая. – Ты ведь уже говорила его однажды, верно? Когда только-только пришла в себя. А я так нервничала, что даже не узнала его. Ты его так странно произнесла…

Да… Интересно, каково это – спасти умирающее чудовище в надежде подружиться с ним? Лично мне это казалось просто непостижимым.

– Как вы нашли меня? Я очень давно хотела об этом спросить, только не могла.

Здесь я немного слукавила. Задайся я такой целью – могла бы справиться, как справлялась теперь. Нет, не стоит думать, будто наши беседы действительно были такими простыми и понятными, какими представлены здесь. Напротив: дабы объяснить, что я имею в виду, нередко приходилось прибегать к многословным косвенным описаниям, пантомиме и рисованию углем. В этом случае я сознательно позволила трудностям воспрепятствовать собственному любопытству: любые мысли о том дне неизменно порождали множество нежеланных грустных воспоминаний о лавине и о неизвестной судьбе моих спутников.

И вот теперь я наконец-то набралась храбрости спросить об этом.