Более того: мне давно пора было идти. Я напоследок оглядела комнату, вышла в коридор и двинулась к выходу столь поспешно, что огонек лампы в руке угрожающе замерцал.

Раздвинув занавеси, я обнаружила перед собой двух драконианок, немедля обернувшихся на звук шагов.

Увы, облегчение оказалось недолгим.

Зам с рыком вырвала меня из рук Рузд. Да, я помнила отповедь, данную сестрами, явившимся попрошайничать соседям, но еще ни разу не видела ни одной из них в истинной ярости. Гребень Зам поднялся дыбом, крылья раскинулись в стороны, весьма впечатляющие клыки обнажились в жутком оскале. Гортанное звучание слов, брошенных ею мне и сестре, не оставляло никакой надежды на понимание, однако смысл их был вполне ясен: мое вторжение в священное место разгневало Зам до глубины души.

Соображения, побудившие меня войти в храм, выглядели вполне логично, но в данных обстоятельствах на логику уповать не стоило. Охваченной страхом и чувством вины, мне оставалось лишь одно – бормотать извинения на ломаном драконианском. «Я не думать плохо» оказалось лучшим из найденных мною эквивалентов для «я не имела в виду ничего дурного», зато «прошу прощения» соскользнуло с языка как по маслу: этой фразой я пользовалась уже не менее тысячи раз, хотя и с куда меньшей проникновенностью.

Но злости Зам все это отнюдь не уменьшило. Она продолжала рычать – то на меня, то на сестру, а когда Рузд, протянув вперед руки, шагнула к нам, швырнула меня к алтарю. Я не раз видела, с какой легкостью она вскидывает на плечо тяжелые мешки ячьего корма, но никогда прежде не испытывала ее силу на себе. Миг – и я взвилась в воздух, ударилась о скамью и распростерлась на полу. Инстинкт велел замереть и лежать смирно, дабы принять как можно более покаянный и безобидный вид. Зам меня не любила, с самого начала боялась, и в этот момент могла бы прикончить одним ударом когтей.

Когда она вновь схватила меня за ворот, даже все самообладание в мире не помогло бы мне сдержать крик. Зам рывком подняла меня на ноги и толкнула вперед – словно преступницу, ведомую на казнь. Однако, в ужасе оглянувшись назад, я увидела, что Рузд зажигает оброненную мной лампу и следует за нами. Стоит ли полагаться на ее заступничество, если Зам намерена прикончить меня? Этого я не знала. Вполне возможно, Рузд также пришла к выводу, что вся ее затея потерпела крах, что спасение замерзавшего в снегу человека оказалось напрасной тратой сил… В наших легендах, да и в самом Писании немало говорилось о кровавых ритуалах дракониан. Не суждено ли мне вот-вот пасть жертвой одного из них?

Между тем Зам втолкнула меня в нишу слева от алтаря. Не ожидая, что сразу же за занавесью начнутся ступени, я споткнулась и едва не покатилась вниз, но, к счастью, сумела вовремя опереться о стену. Когда шедшая позади Рузд раздвинула занавеси и хоть как-то осветила путь, я увидела перед собою винтовую лестницу, точно такую же, по какой поднималась наверх. Что может быть там, внизу? Снова спящие дракониане? Или местный правитель, который решит мою судьбу?

Нет, все мои догадки оказались неверны. Преодолев последнюю ступень, я очутилась в еще одной небольшой комнате, расписанной фресками в стиле много более далеком от современного.

Здесь Зам вновь ухватила меня за ворот и прорычала:

– Смотри!

То было первое внятное слово, услышанное мной от нее в тот день, однако в понуканиях на сей счет я вовсе не нуждалась. Настенные росписи оказались лишь грубым подражанием тем, что я видела в Сердце Стражей, но смысл их был предельно ясен. Справа (обычное начало любой драконианской последовательности изображений) восхищенные люди преклоняли колени у ног великолепного драконоглавого существа, щедро оделявшего подданных скотом, корзинами зерна и прочими дарами.