– Естественно, император, – опять влез Чиун. – Ради такого важного дела Римо снизит расходы на питание.

– Придется сократить и отпуск тоже, – сказал Смит.

– Погодите, – не выдержал Римо. – Могу я после того мерзкого отеля немного пожить на Пуэрто Рико?

– Выбирайте, – предложил Смит. – Дополнительное золото в Синанджу или отдых на Пуэрто Рико?

– Тут даже и думать нечего. Ой!

– Этим он хочет сказать, что безусловно предпочитает десять мер золота для жителей Синанджу, – сказал, склоняясь, Чиун. – Безусловно.

Смит вопросительно взглянул на Римо, но тут же согнулся от мучительного приступа боли. Он еще был не совсем здоров.

– Рад, что мы обо всем договорились, – сказал он.

– Временно договорились, – хмыкнул Римо. – Только временно.

Когда Смит удалился, Римо и Чиун продолжили разговор.

– А что случилось с Кали? Она мертва?

– Боги не умирают. Как я сказал той женщине, может пройти еще много столетий, прежде чем Кали вновь обретет земной дом.

– Надеюсь, – отозвался Римо. – У меня никак не выветрится из одежды ее запах.

* * *

В фешенебельном пригороде Денвера маленькая Кимберли Бейнс, сидя в детской, лепила фигурки из розового пластилина. Надев по совету бабушки поверх хорошенького платьица фартучек, она трудилась аккуратно и вдумчиво.

Заглянув в детскую, миссис Бейнс пережила острый приступ радостного волнения – с тех пор как она взяла к себе Кимберли, оно почти не покидало ее. После смерти сына, невестки и внука жизнь превратилась для нее в сущий ад. Казалось – все, жить больше незачем, но вот появилась Кимберли, и ее смех вернул миссис Бейнс к жизни.

У детей есть изумительная способность к возрождению, психика их эластична. После того, как полиция разыскала Кимберли, бедняжка первое время ничего не делала, только пела что то невразумительное. Но теперь все это прошло. Кимберли снова была нормальные ребенком и никогда не вспоминала о том ужасном месте, куда ее вместе с братом увезли родители. Дети легко забывают, думала миссис Бейнс, вот почему из их жизни не уходит радость.

Миссис Бейнс оставила Кимберли одну в детской, а сама пошла приготовить себе чашечку чая. Она попивала его, сидя перед телевизором, когда в гостиную влетела Кимберли – рот до ушей, кончик носа – в пластилине.

– Бабушка, посмотри, что у меня получилось!

– А а, – сказала пожилая дама. – Меня приглашают присутствовать при торжественном завершении работ. Иду иду. Самой не терпится поскорее взглянуть.

Но войдя в детскую, бабушка Бейнс испуганно заморгала. На рабочем столике Кимберли стояла вылепленная фигура зрелой женщины с пышным бюстом – высотой почти два фута. Выражение ее лица, нацарапанного на пластилине острым концом карандаша, было на редкость злобным. Но самое странное – количество рук.

Их было пять.

– А почему у нее столько рук, Кимберли? – осторожно спросила миссис Бейнс.

– Так ей легче будет отращивать другие, неужели не понятно? – удивилась Кимберли.

– Ах... вот как, – улыбнулась миссис Бейнс. – Она... очень мила, дорогая.

В пластилиновой фигурке было нечто, что вызвало у пожилой дамы приступ неопределенного отвращения. Но ее вылепила Кимберли, а ребенка нельзя стеснять в самовыражении. Может, как нибудь позже сама миссис Бейнс незаметно придаст этому лицу улыбку и сделает его посимпатичнее, пририсовав очки.

– Она просто прекрасна, – в восхищении произнесла Кимберли. – Это моя подруга.

– А у твоей подруги есть имя? – поинтересовалась миссис Бейнс.

– Да. Ее зовут Кали.