– Нет, я отклонил ее предложение.

Он удивился.

– Почему же вы...

– Я занимаюсь расследованием убийства Лоудера.

– Но ведь его дело, кажется, уже закончено. Его ведь убил пианист, который раньше служил в его кабаре.

– Жена пианиста придерживается другого мнения.

– Его жена? Расскажите ка поподробнее.

Я рассказал.

– Послушайте, ведь из этого можно сделать отличнейший фильм! Э... как вас зовут?

– Джейк Барроу.

– Вы здесь, очевидно, для того, чтобы выяснить, кто убил Лоудера? Не я ли?

– Все может быть.

– Нет, не может! Никто, имеющий отношение к «Небоскребу из шелка», не сделал бы этого! Лоудер собирался один финансировать ревю. Теперь нам приходится отчаянно выкручиваться, чтобы заманить меценатов, иначе зимой нам не видать подмостков.

– Но могут быть мотивы более сильные, чем эти соображения. Если я не ошибаюсь, Лоудер был бабником. Он мог связаться с какой нибудь женщиной, а ее муж узнать об этом. И тому это могло очень не понравиться.

Он и глазом не моргнул.

– У Лоудера была прекрасная внешность. Женщины так и липли к нему. Но если у него и была связь с кем нибудь из моего ревю, то мне об этом неизвестно.

– Вы не возражаете, если я поброжу немного среди ваших гостей? Я постараюсь быть как можно незаметнее.

– Вот этого не надо. Частный детектив, расследующий дело об убийстве – это только придаст компании остроту. Люди обожают сенсации, которые непосредственно их не касаются. Если бы было иначе – не существовало бы театра.

– А кто из присутствующих гостей имел дело с Лоудером в отношении ревю?

– Я, Ингрид, Карл Даноу... Это исполнитель главной роли и главная приманка для зрителей. Жена Карла – Оливия, она – его импресарио. Чертовски практична и упряма, когда дело касается денег. Пожалуй, больше никто. Авторов текста и музыки сейчас здесь нет.

Свою жену Рут он не упомянул.

Я подумал о Карле Даноу. Мне приходилось читать в газетах о его стремительном взлете. За несколько лет безвестный ресторанный певец превратился в звезду с мировым именем.

Я спросил:

– Разве Карл Даноу не в Европе?

– Был, но только что вернулся, буквально вчера.

Оверман провел меня в дом. Когда мы вошли в вестибюль, по изогнутой лестнице поднимались два пожилых безупречно одетых джентльмена. Один был низенький и худой, другой – высокий и толстый. Толстый, с чеканным выражением лица и гривой вьющихся седых волос, имел очень внушительный вид. Он показался мне знакомым. Маленький, со сморщенным лицом, был совершенно лыс.

– Хэлло, Элли, – сказал высокий глубоким приятным голосом. – Боюсь, ваша компания немного шумновата для нас.

Оверман ответил ему улыбкой.

– Что вы, Джудж, они еще не разошлись. Вы еще вообще ничего не успели увидеть!

Маленький, со сморщенным лицом, сказал язвительно:

– Если они поднимут еще больший шум, Элли, то я не поручусь, что еще хоть раз потерплю все это в своем доме.

Высокий положил ему руку на плечо и сказал миролюбиво:

– Мы стареем, Сэм. Давай ка лучше спрячемся в твои четыре стены и предоставим молодежи развлекаться.

Когда они поднялись по лестнице, Оверман пробормотал, проводив их взглядом:

– До чего очаровательный тип мой тесть!

– Тот, что поменьше!

– Да.