— Тогда могу себе представить, как Вилла пыталась вытащить Билла из его скорлупы. У нее это всегда хорошо получалось с робкими молодыми людьми.

— Он мертв, и с этим ничего не поделаешь, — грубовато ответила Уинифред.

— Странное замечание, — сказала Грейс. — Что вы хотели этим сказать? Вы думаете, он покончил с собой?

— Почему вы так решили? — Голос Уинифред стал резким и взволнованным. — Уж не думаете ли в самом деле, что Вилла разбила его сердце?

Грейс поняла, что эксперимент дал результат, и больший, чем она ожидала.

— Молодой человек, — продолжала Уинифред, — был несчастлив. Все пытались расшевелить его, но он не поддавался.

— И Питер Синклер последним предпринял такую попытку?

— Да. Но ему тоже не удалось, хотя они и здорово тогда выпили. Билл просто вышел и застрелился — или как там еще было. Ладно, к черту все это, Грейс. Мне кажется, мы говорили о вечеринке, а не о похоронах. Итак, когда она будет?

— В субботу, в шесть часов. А как насчет парикмахера?

— Есть местечко под названием «Ингрид» на Страндваген, недалеко от вас. Но не понимаю, зачем вам это?

Положив трубку, Грейс рассмеялась и посмотрела на Польсона, сидевшего в углу.

— Похоже, ходят слухи, что Вилла привела Билла Джордана к гибели. Может, именно поэтому она так истерически говорила об убийстве.

— Тогда все, что я могу сказать, так это то, что он был очень глупым молодым человеком. Потерять жизнь из-за такого мотылька, как Вилла… Если бы он знал, что у его подружки есть такая кузина…

Грейс смущенно нахмурилась.

— А что в ней такого уж плохого?.. Легкомысленная, но ведь не бессердечная, а очень добрая.

— Не переживайте так, Грейс. Один человек, во всяком случае, должен считать ее доброй. Она собирается родить ребенка, не так ли?

— А это разве показатель доброты? Скорее ловушка, в которую она сама попалась.

— Но если бы она захотела, то из этой ловушки выбралась бы. Она явно предпочитает сохранить ребенка.

— И своего Густава. — Грейс прижала пальцы к вискам. — Увидимся завтра, Польсон. Я хочу спать.

Узкая кровать с изогнутыми спинками была не слишком удобной. Да, она красивая, но неудобная. Казалось, она сковывает того, кто на ней спит, как младенца в колыбели. Грейс снились ужасные сны, а когда она просыпалась, то не могла толком вспомнить, что именно.

Что-то вроде того, что она не может выйти из темного леса, начинается снег, он падает и падает, как гусиные перья, на землю.

На следующий день бледное лицо Ингрид с несколько циничным выражением и пышной гривой светлых волос смотрело в зеркало поверх лица Грейс.

— Этот цвет не для вас, фрекен. Серьезно, а что, если сделать несколько седых прядок? Вот здесь и здесь?

Тонкие пальцы с длинными ногтями вытягивали прядки волос.

— Вы красили мою кузину, и у нее был огромный успех!

— Да? Что-то не помню.

— Вилла Бедфорд из Британского посольства.

Меланхолическое лицо вдруг сморщилось от смеха.

— Ну и штучка она. Я хочу, чтобы от меня исходил импульс, говорила она, я же не посольская жена, которая должна быть осторожна и осмотрительна, а просто секретарша. И кто же на меня посмотрит, если я сама не заставлю посмотреть?

Была. Снова в прошедшем времени…

Женщина, придерживая пальцами голову Грейс за виски, изучала ее лицо.

— Но вам не надо ничего такого делать с собой ради «импульса»…

— Да.