|
Что ж, для безумца нет ничего лучше, нежели безумный мир. Любому, кто обвинит тебя в сумасшествии, можно ответить: "Сам такой". Тем более, никто не посмеет заявить, что ты живешь в мире, который сотворило твое воспаленное воображение, ибо никто не удостоился иной участи. Такова, мой мальчик, логика нашего противника - логика умалишенного. На последних словах волшебник начал видоизменяться. Его тело значительно вытянулось в длину. По прошествии нескольких секунд Джон-Том обнаружил, что беседует с огромной мохнатой желтой гусеницей. Стена кабинета, к которой прислонился юноша, превратилась в нечто эфемерное, а кабинет как таковой - в громадный прозрачный шар, внутри которого располагались диковинные предметы непонятного происхождения и неведомого назначения. Джон-Том взирал на все это безобразие двумя парами фасеточных глаз. Он чувствовал себя как-то неловко; все тело ниже талии жутко чесалось. Вспомнив про свои многочисленные ноги, он принялся терзать ими бурый с красноватым отливом мех, в котором гнездились паразиты. В углу шара парил крошечный голубой мотылек. - Странно, - пропищал мотылек, - хозяин, вы теперь больше Джон-Тома. Наверно, тут ты чем старше, тем крупнее. Видите, какой я маленький? - Скорее уж чем умнее, - буркнул чародей. - Как бы то ни было, ощущение не из приятных. Что скажешь, Сорбл? - Мне нравится. Кажется, я уже бывал мотыльком. - А мне нет, - пробормотал Джон-Том. - Надеюсь, это скоро кончится. Желудок юноши так и норовил выплеснуть наружу все свое содержимое. Отсутствие костяка напугало Джон-Тома настолько, что он боялся сделать хотя бы шаг, понимая, впрочем, что ничего страшного, по всей видимости, не произойдет. Он твердо вознамерился не потворствовать желудку - не только из-за того, чтобы не уронить себя в глазах Клотагорба, но и потому, что вовсе не стремился узнать, чем питаются бурые с красноватым отливом гусеницы; так что просто сидел и чесался. Миновало около пяти минут. Затем еще столько же. Кожа Джон-Тома зудела не от паразитов, а от нарастающего нервного напряжения. - Что будем делать? - Ждать, - откликнулся Клотагорб, пошевелив усиками. - Иного нам не остается. - Сдается мне, ожидание затягивается, - заметил обеспокоенный Джон-Том. - Естественно. Я же говорил, что с каждой новой пертурбацией их длительность будет возрастать. - И пускай себе возрастает, но мне надоело изображать из себя гусеницу! - Джон-Том попробовал переменить положение, однако достиг лишь относительного успеха. |
