|
.. - Полагаю, что вы сохранили документы? Атум захлопал глазами и признался шепотом: - Но и он, со своей стороны, сохранил другие документы, так что... - Так что вы держите друг друга в руках... Ну вот, Атум, я хочу, чтобы вы немедленно отдали мне улики против Рамюэля. Атум все еще колебался. Что хуже? Тюрьма итальянская или тюрьма французская? Наконец он встал. Приподнял висевший за диваном ковер, который прикрывал несгораемый шкаф, вделанный в стену, отпер его. - Вот подложные векселя, в которых Рамюэль подделал не только мою подпись, но и подписи двух моих клиентов... Но, предположим, вы найдете у него красную записную книжечку, в которую я заносил кое-какие свои операции. Я был бы очень признателен, если б вы... А проходя через магазин позади Мегрэ, он нерешительно проговорил, указывая на великолепный персидский ковер: - Интересно, понравился бы вашей супруге этот узор? Было половина девятого, когда Мегрэ вошел в ресторан "Купол" и направился в ту часть обширного зала, где за столиками обедали. Он явился один, шел, как всегда, сбив котелок на затылок, засунув руки в карманы пальто, и, казалось, занят был только поисками свободного места. Вдруг он заметил низенького человечка, перед которым стояла тарелка с набором закусок и кружка пива. - А-а, Люка!.. Около тебя свободно? Он уселся с довольным видом, как человек, предвкушающий вкусный обед, потом встал со стула, чтобы сдать свое пальто гардеробщику. За соседним столиком какая-то вульгарная и сварливая женщина, которой подали блюдо с лангустой внушительных размеров, кричала противным голосом: - Гарсон!.. Принесите мне другой майонез... А то этот мылом пахнет... Мегрэ повернулся, посмотрел на нее, потом на человека, сидевшего рядом с нею, и как будто удивился самым искренним образом: - Вон как!.. Господин Рамюэль! Какая встреча!.. Будьте любезны представить меня... - Моя жена... Комиссар Мегрэ из Уголовной полиции... - Очень рада познакомиться, господин комиссар. - Бифштекс, жареный картофель и две кружки пива, гарсон! И Мегрэ посмотрел на тарелку Рамюэля, на которой лежали макароны без масла и без сыра. - Знаете, что я думаю? - вдруг сказал он сердечным тоном. - По-моему, господин Рамюэль, вам всегда не везло... Мне эта мысль пришла сразу же, как я вас увидел... Ведь есть такие люди, которым ничего не удается, и я заметил также, что они, эти неудачники, вдобавок страдают всякими болезнями или же неприятными уродствами... - Он уж постарается подцепить все, что угодно, лишь бы оправдать свой мерзкий характер, - вмешалась Мари Делижар, принюхиваясь к новому майонезу, который ей принесли. - Вы человек умный, образованный, работящий, - продолжал Мегрэ, - и десять раз могли бы составить себе состояние... И удивительное дело, ведь вы бывало действительно не раз едва не достигали превосходного положения... Ну хотя бы в Каире... А затем в Эквадоре... Однако всякий раз получалось так: быстрый взлет, но тут же падение, и вы оказывались еще ниже, чем были... Устраиваетесь вы, скажем, на отличное место в банке... И, словно нарочно, вам попадается банкир-мошенник, какой-нибудь Атум, и вам приходится уйти от него... Люди, обедавшие вокруг, конечно, и не подозревали, к чему приведет этот разговор. Мегрэ говорил шутливым, непринужденным тоном и с аппетитом принялся за свой бифштекс, Люка сидел, уткнувши нос в тарелку, а Рамюэль, казалось, был очень занят своими макаронами. |
