На пастбищах, где еще благоухали дикие цветочки, трава выросла высокой и в большом количестве. Однако немного тревожили полуденные грозы и дождь, обычно начинавшиеся в конце августа — начале сентября. Молнии наделали много пожаров повсюду на востоке, но, к счастью, южные районы Вайоминга сия беда миновала.

Нелегкое это дело — фермерство. Часто приходится терпеть убытки из-за погодных условий. Но, даже вот так возвращаясь домой, под дождем, после тяжелого рабочего дня, Лаки был безмерно благодарен прапрапрадедушке за то, что тот так мудро выбрал место для ранчо — равнину на берегах Тихого Залива.

Оставив лошадь, гнедую кобылу по кличке Энни, на ночь в конюшне, Лаки направился к дому, который встречал его своими желтыми огнями, обещавшими тепло и уют. Дом этот построил все тот же далекий предок О'Нилов. Подойдя ближе, Лаки учуял аромат вареной говядины, который казался ему изысканнее самых модных французских духов. Он проследовал в кухню, где сидел его дед и читал какую-то газету.

— Господи, до чего же аппетитно пахнет! — сказал Лаки деду. Подойдя к плите, он снял крышку с кастрюли и вдохнул аромат говядины. — Знаешь, похоже, на следующей неделе пора будет отделять бычков.

Бак О'Нил поднял голову и посмотрел на Лаки.

— А мне жаль этих бедных парней, честное слово. Помню, как я приударил за моей незабвенной Джози, так попробовал бы меня тогда кто-нибудь остановить! Твоя бабушка молодой была просто прелесть что за телка.

Жозефина О'Нил оставалась красивой женщиной даже в старости.

— Для тебя главное, чтобы женщина смахивала на телку, — усмехнулся Лаки.

— А чем плохо? — спросил Бак и неожиданно сменил тему: — Звонила Кейт. Даже два раза.

Лаки чуть не уронил ложку, которой он старался выудить самый жирный кусочек мяса из кастрюли. Сообщение деда повергло его в изумление — он же разговаривал с сестрой всего два дня назад.

— Что-нибудь случилось?

— Разве она когда скажет! — Глаза Бака подернулись задумчивой дымкой. — Но, кажись, она чуть ли не плакала в трубку.

— Плакала? — Кейт сроду не плакала, даже когда маленькой падала с лошади. Значит, случилось нечто из ряда вон выходящее. — Черт побери! — Бросив полный сожаления взгляд на ароматное блюдо, Лаки поставил кастрюлю на стол, вытащил из холодильника бутылку пива и, сняв телефонную трубку, набрал знакомый номер.

— Алло? — Дед оказался прав: из трубки послышались всхлипы.

— Это я.

— Ой, Лаки!

Всхлипы перешли в рыдание. Лаки слышал подобное только один раз в жизни, когда он наподдал Коди Мэрдоку на Празднике пограничника. Тот не захотел танцевать с Кейт. Не повезло тогда парню, синяк, должно быть, у него остался надолго.

— Что случилось? Что-нибудь с Диллоном?

— Да нет. Это из-за Джека, — снова послышался всхлип.

Как ни старался Лаки ради сестры, он так и не смог до конца принять ее супруга. Слишком он был хитрый, ловкий, изворотливый. Слишком вкрадчивый. Этакий европеец.

— Что он еще натворил?

— О, Лаки, — снова простонала Кейт. — Он бро-осил меня-а-а.

Лаки почувствовал, как медленно закипает его кровь. Вообще-то он был самым отходчивым и уравновешенным парнем в округе. Его очень трудно было вывести из себя. Но теперь он чувствовал, что, попадись ему сейчас Джек Петерсон, он всадил бы ему пулю в его черное сердце не задумываясь. Лаки не собирался терять время на выяснение подробностей.