— Это не так трудно, как кажется, — поддержал Ганторис. — Сила приходит сама собой.

— Нет, не хочу, — решительно сказал Стрин. Затем он опустил глаза и похлопал по многочисленным карманам. Ганторис решил, что это вызвано смущением.

Старик встрепенулся и оглянулся на Скайвокера:

— А вот если вы научите меня пользоваться этим, то… смогу я узнать, как отключаться? Я хотел бы научиться не чувствовать людей, окружающих меня, чтобы они не бомбардировали меня своими эмоциями, не совали нос в мои дела, не травили мне душу своими мыслями. Я устал жить с дранами. Мне хотелось бы вернуться к человеческой расе.

Скайвокер положил руки ему на плечи. В своем черном десантном комбинезоне он походил на божка, спускающегося с небес.

— Я покажу тебе даже больше, чем ты думаешь.

Люк смотрел, как Стрин перерезал цепочку из стекловолокна, что удерживала летучий тарантас у палуб Тибаннополиса. Он последний раз оттолкнул ее от посадочной платформы, направляя судно по течению свежего ветра. Опустевшая баржа со всеми ее баллонами, пропеллерами и емкостями отчалила, отданная во власть воздушным течениям.

Стрин опорожнил карманы своего парашютного комбинезона и теперь смотрел на Люка.

— Я знаю, что больше не вернусь. Со старой жизнью покончено.

Все трое забрались на борт пассажирского шаттла Люка и приготовились к взлету. Сердце Люка теперь согревала не столько мысль о том, что он оставляет планету, с которой связано столько мрачных воспоминаний, сколько то, что он увозит с собой двух кандидатов.

Он стартовал с посадочной платформы, выводя шаттл на орбиту. Под ними покачивалась и вращалась удаляющаяся платформа Стрина.

Стрин смотрел в иллюминатор пассажирского отсека с такой печалью, что сердце Люка кольнула жалость. Под ними потерянно маячил навсегда опустевший призрак Тибаннополиса.

Затем Люк заметил нечто совершенно поразительное. Весь город словно ожил, окруженный крошечными черными точками, роящимися в воздухе. Тысячи и тысячи дранов, живших со Стрином под одной кровлей, разом снялись с насиженных мест, прощаясь с окончательно обезлюдевшим поднебесным метрополисом. Громадная стая росла с каждой секундой, точно грозовая туча, словно прощальный салют газоразведчику Стрину.

Глядя на все это из иллюминатора, Стрин со слезами на глазах улыбался.

— Благодарю, Морус, — сказал он. — Ты не пожалеешь.

Дул нервно постукивал плоскими пальцами по конторке бывшего начальника тюрьмы. Одно из упущенных насекомых с беспокойным жужжанием носилось по комнате, вновь и вновь ударяясь в широкое панорамное окно.

— Только смотри на этот раз без лажи, — напомнил Дул. — Я хочу, чтобы Хэн Соло исчез и все было шито-крыто. Сенат Новой Республики скоро поднимет шумиху и обязательно сунет свой нос и сюда. Мы должны оказаться абсолютно чистыми. Вне подозрений. Энергетический экран уже работает?

— Мы проверяли сегодня утром, инженеры уверены, что работать будет. Соло с вуки будут к этому времени мертвее мертвых, — заявил Скинкснекс.Лично гарантирую.

Губы Дула вывернулись, точно резиновые сальники.

— Ты там особенно-то не отрывайся. Скинкснекс ухмыльнулся в ответ и повернулся к выходу. Глаза его горели черным огнем.

— Оторву только самое необходимое, — заметил он напоследок.

Вагонетка неслась по туннелю в кромешной темноте. Хэну и его друзьям оставалось только всецело положиться на компьютерную систему управления.

Чубакка обнаружил кнопку ускорения и то и дело нажимал на нее, желая убраться как можно дальше от многоногой жути.

Хэн схватился за борта вагонетки руками, окоченевшими от холода и страха. Всякий раз, когда они пролетали боковой туннель, его воображение воспроизводило записанные в глубине памяти цокающие звуки и серповидные клешни, которые тянулись, чтобы выхватить их из вагонетки.