Размышляя сейчас об этом, Антоний снова подумал, что его священный долг — трудиться, как велит отец. Вникнуть в премудрость философов, которые многое сделали в поисках истины.

Сейчас Антоний был убежден, что впереди у него будущее философа, а не поэта. Так бывало всегда, когда какие-либо серьезные разговоры с отцом отвлекали его от поэзии и заставляли задумываться над многими вопросами, которые пытались разрешить великие предшественники ученых римлян.

Но проходило немного времени, и, окунаясь в божественные строки любимых поэтов, юноша снова становился поэтом, и мысли философа Тегета уже не тревожили его.

Антоний заметил, что встреча со Стефаном как-то повлияла па его настроение и отвлекла от поэзии. Он призадумался над многими вопросами жизни. Антонию стали приходить в голову мысли о судьбе раба, вольноотпущенника и простого ремесленника — судьба людей, которых очень много и которые живут очень трудно и тратят свою жизнь на то, чтобы бороться с нищетой и бесправием. Эти житейские вопросы, казалось, никак не связаны с философскими размышлениями ученых, однако Антоний пытался протянуть нить и связать их воедино. Но нить эта была тоньше паутины. Она то и дело обрывалась. И не было возможности практически применить те знания, которые открылись Антонию из книг библиотеки философа Тегета.

В таких случаях Антоний обращался к отцу. Но ответы отца не всегда его удовлетворяли. II тогда наступало время какого-то разочарования. Антоний отбрасывал свитки, повествующие о трудах философов, знаменитых ораторов и государственных деятелей, и принимался за стихи.

Так и сейчас. После споров об истине Антоний еще долго вспоминал разговор с отцом. Он укорял себя за то, что уже много дней пренебрегает обычными занятиями, что оторвался от учеников философа Тегета, которые ушли вперед, пока он ездил в поисках Стефана. Антоний было подумал, что его дурное поведение огорчило отца. А ему, Антонию, не хотелось огорчать отца. Он с малых лет умел ценить его терпение, доброту и умение открывать перед сыном прекрасный и необъятный мир. Антоний только на минутку призадумался над всем этим, но тут же с присущим ему легкомыслием принялся сочинять стихи о прекрасной Нике. Он задумал подбросить их к калитке дома Юлия Полибия: пусть Ника узнает, что она так же прекрасна, как та алая роза, которую она бросила Антонию.

«Но ведь бросила она розу Стефану, а не мне, — подумал Антоний. — Но видела она меня, а не Стефана… Кому же была предназначена эта роза? Но еще важнее узнать, кому предназначена сама Ника». Кажется, эта племянница эдила запала ему в душу? Иначе, почему бы он бросил все дела и засел за стихи, посвященные этой красотке?

— О боги! Я не в состоянии понять истины! — воскликнул Антоний.

С этими словами он швырнул свою вощеную дощечку и пошел на тихую узкую улочку, где стоял дом эдила и где жила красавица Ника.

«Почему бы мне не последовать примеру этого влюбленного безумца и не написать ей стихи на стене?» — подумал Антоний.

XVI

ЗЛОБНАЯ СКАНТИЯ

В ожидании Потина Теренция Мерула и Клеида каждый день и каждый час старались чем-то угодить Скантии, снискать ее доброе отношение. Потин Мерула сам обошел сад и собрал для госпожи превосходные персики и виноград. Клеида, как было обещано Меруле, позаботилась о том, чтобы испечь для госпожи самые вкусные хлебцы и пирожки. Клеида сама старательно вымесила тесто, сама приготовила сладкую начинку и не позволила рабыне даже прикоснуться к пирожкам, которые были предназначены госпоже.