– Флебит.

– Мы в Синанджу называем это ку ку.

– А что это значит?

– Это значит: больное колено.

В Вашингтоне доктору Харолду В. Смиту было разрешено пройти через боковую дверь Белого дома в 22:15, и его беспрепятственно провели в комнату, расположенную за стеной Овального кабинета. Это был невыразительного вида мужчина – то ли от того, что имел невыразительные губы и улыбку, то ли от невыразительной жизни. На нем был серый костюм тройка, в руках коричневый кожаный чемоданчик. Лимоннокислое выражение лица делало его похожим на человека, который всю жизнь питался одними только бутербродами с консервированной ветчиной. Он был высок – одного роста с президентом.

Президент пожелал ему доброго вечера, и Харолд В. Смит поглядел на него так, точно тот отпустил скабрезную шутку на похоронах. Смит сел. Ему было слегка за шестьдесят, а выглядел он лет на десять моложе, точно его тщедушному телу не хватало жизненных сил для старения.

Президент заявил, что глубоко обеспокоен этическими аспектами деятельности такой организации, как КЮРЕ.

– Что, если я потребую от вас расформировать ее сегодня же? – спросил он.

– Мы так и сделаем, – ответил Смит.

– Что, если я вам скажу, что вы возглавляете, быть может, единственную организацию, которая способна спасти нашу страну, а вероятно, и весь мир?

– Я скажу, что уже слышал подобные слова от других президентов. Так что у меня есть некоторый опыт. Я скажу, что мы можем осуществлять некоторые шаги для предотвращения некоторых событий или способствовать некоторым событиям, но, господин президент, я не думаю, что мы способны что либо спасти. Мы способны дать вам преимущество. Вот и все.

– Сколько человек убили члены вашей организации?

– Следующий вопрос, – сказал Смит.

– Вы не скажете мне?

– Так точно.

– Почему, позвольте спросить?

– Потому что такого рода информация, в случае утечки, может подорвать наш государственный строй.

– Но я же президент.

– А я представляю единственное агентство в этой стране, которое не полощет свое грязное белье на страницах «Вашингтон пост».

– Это вы принудили моего предшественника уйти в отставку?

– Да.

– Почему?

– И вы еще спрашиваете! Страной никто не управлял. И вы это знаете. Да он бы потянул за собой все правительство. И вам это тоже известно. Мы до сих пор не вылезли из экономической пропасти, куда нас вверг этот никчемный президент.

– Вы со мной так же поступите?

– Да. В аналогичных обстоятельствах.

– И вы расформируетесь, если я прикажу?

– Да.

– Как вам удается соблюдать такую конспирацию?

– Только мне известно, чем мы занимаемся. Мне и одному из исполнителей. Его учитель ничего не знает.

– На вас работают тысячи людей!

– Да.

– И они ничего не знают – как же так?

– В любом бизнесе 85 процентов людей, в нем участвующих, понятия не имеют, чем они занимаются и почему. Это ведь так. Масса людей не понимает, почему они работают так, а не иначе. Что же касается остающихся пятнадцати процентов, то их, в общем, можно держать на службе в каких то незначительных конторах, абсолютно не связанных друг с другом, так, что кто то, допустим, считает, что работает на Управление сельского хозяйства, другой – на ФБР и так далее.

– Это я еще могу понять, – ответил президент, – но разве полиция, расследуя совершенные вами убийства, не находит отпечатков пальцев вашего сотрудника, в особенности если учесть, что только один человек занимается этим... мм... как бы это назвать... делом?

– Находила бы, но его отпечатки пальцев уже вышли из употребления.