– Не сейчас! – крикнул я Системе, имея в виду, что мне не до надписей.

– А когда? – испуганно переспросил Степан, думая, что я обращался к нему.

– Сейчас! Быстро! – заорал я на него.

Ничего не понимая, бармен осторожно взял связку ключей с полки. Он оказался смышлёным парнем и дурочку валять не стал. Под неодобрительные взгляды посетителей и охраны мы прошли к лестнице, ведущей в подвал, и начали спускаться. Нож я переместил от щеки к шее и далеко от неё не убирал.

Спустившись, мы упёрлись в небольшую металлическую дверь. Стёпа трясущимися руками открыл замок. Дверь отворилась. Я протолкнул бармена внутрь, отбросил нож и, быстро выхватив из-за пояса биту, врезал ею по Стёпиной макушке. Рухнул паренёк как мешок с картошкой – громко и внушительно. Видимо, я немного перестарался с ударом. Хотел лишь свалить с ног, но вырубил полностью. Но раз Система не выдала никаких бонусов за моё первое убийство в Игре, то, скорее всего, Стёпа был жив. Я перешагнул через него и огляделся. Мы находились в большой подсобке, освещённой слабой лампочкой. В самом углу комнаты, на полу, на куче какого-то тряпья, прикованная наручниками к стеллажной стойке сидела Катя. Она молча смотрела на меня. Её взгляд поразил. В нём не было страха. Была усталость, злость, боль, но не было ни капельки страха. Я подскочил к Кате, припал на одно колено и обнял её. Хрупкая девушка прижалась ко мне всем телом, будто я был самым близким для неё человеком. Впрочем, в этот момент так оно и было.

– Ты как? – я посмотрел Кате прямо в глаза. – Что он с тобой делал?

– Пока ничего не успел, повезло, – спокойно ответила девушка и уточнила. – Ему повезло. Ждал урод. Сломать хотел меня сначала морально.

Мне казалось, что Катя вот-вот разрыдается, а она неожиданно улыбнулась.

– И не такие пытались и обломались.

И всё же она заплакала. При всей суровости и несгибаемости выпускницы школы диверсантов, по сути, это была молодая хрупкая девушка. И она на секунду позволила себе просто расплакаться, почувствовав себя защищённой. Но это были всё же слёзы радости, а не страха. Я обнимал Катю, гладил её по волосам, вытирал ей слёзы и прижимал к себе так крепко, словно кто-то хотел её у меня забрать.

И самое ужасное, я опять не удержался и посмотрел на её статы. Ну что я мог поделать против своей мужской натуры? Причём учитывая, что я ещё не отошёл от пережитой мной потери Ольги, у меня и в мыслях не могло быть никаких планов на отношения с Катей. Мне просто стало любопытно: изменил ли мой, чего уж скромничать, геройский поступок её отношение ко мне хоть на каплю?

И лучше бы я не смотрел. Уровень влечения ко мне был на отметке минус один. Кремень, а не девка. Если уж на своего друга и освободителя реакция была со знаком минус, то Стёпе даже с его стильными татуировками вообще ничего не светило. Бармен, как говорится, «пролетал» просто без вариантов.

Со своей секундной слабостью Катя справилась быстро, небольшой запас слёз закончился менее чем за минуту. И на меня опять смотрели, пусть немного покрасневшие, но такие же бесстрашные, умные и немного злые глаза.

– У него на связке ключи от браслетов! – сказала Катя, предугадав мой вопрос.

Я поднял с пола связку ключей, быстро нашёл нужный и снял с девушки наручники.

– Идти сможешь?

– Конечно! – ответила Катя, разминая ноги и спину.

Только вот как нам было выйти и не оказаться в западне? Явно, ни охрана, ни возможные друзья бармена просто так это дело не оставили. И неизвестно, что нас ждало снаружи. Тишина из-за двери меня обмануть не могла. Там однозначно подготовились к нашему выходу. И ни бита, ни нож от стейка против толпы особо бы мне не помогли. Тем более, если бы нас встретили на тесной лестнице.

– Да уж, не стоило его так сильно вырубать, – я посмотрел на лежавшего в отключке Степана.