|
Большая часть моих тревог обусловлена усталостью, и это наводит на новую мысль, которой довольно, чтобы оттеснить все остальные. Раз уж мне без конца твердят, что я должен устроить себе каникулы, почему бы не воспользоваться рождественскими праздниками и не съездить с Иветтой в горы или на Лазурный берег? Она, кстати, впервые увидит что-то, кроме Лиона и Парижа. Как отреагирует на это Вивиана? Я предвижу неприятности. Она будет защищаться, рассуждать о том, как наврежу я себе с профессиональной точки зрения. Вот я уже и воспрял духом от перспективы такой поездки. Выше я говорил о новом этапе. Пытался угадать, каким он будет. Да вот же он: поездка вдвоем, Точь-в-точь настоящая супружеская пара. Слово "пара" кажется мне чудесным. Мы с Иветтой никогда еще не были парой. А теперь, по крайней мере на несколько дней, будем, и персонал отеля станет называть ев "мадам". - Что с тобой? - Со мной? - Да. Ты ведь о чем-то думаешь? - Ты, кажется, беспокоилась насчет моего здоровья? - Ну и что? - Ничего. Просто мне пришло в голову, что приближается Рождество и я, возможно, дам себе передышку. - Наконец-то! Вивиана не подозревает, в чем дело, иначе она не вздохнула бы с облегчением: "Наконец-то!" По дороге во Дворец я должен на минутку забежать к Иветте: надо же сообщить ей великую новость. Я еще не представляю себе, как осуществить свой замысел, но знаю, что осуществлю его. - Куда поедешь? - Представления не имею. - В Сюлли? - Разумеется нет. Не понимаю, какое ослепление побудило нас приобрести загородный дом неподалеку от Сюлли. В первый же год я нашел Орлеанский лес унылым и мрачным, а с людьми, у которых на языке только кабаны, собаки да ружья, мне всегда было противно. - Бокка давно уже предлагает тебе даже в его отсутствие погостить в их ментонском поместье. Говорят, оно уникально. - Я подумаю. Вивиана забеспокоилась: я сказал "я", а не "мы" и не спросил ее мнения. Похоже, я становлюсь безжалостен. Злюсь на себя за это и все-таки не могу удержаться. Мне весело. Больше у меня нет проблем. Мы с Иветтой уедем на каникулы играть в "мсье-мадам". Слово "мадам" взволнует ее. Это пришло мне на ум только сейчас. Здесь, в Париже, когда мы выходим в город, к ней всегда обращаются "мадемуазель". В гостинице в горах или на Ривьере будет по-другому. - Спешишь? - Да. Досадно, что ждать еще три недели. Они кажутся мне вечностью, и к тому же, насколько я себя знаю, я буду опасаться разных надуманных мною самим помех. По-настоящему следовало бы уехать сегодня и сразу, так, чтобы перестать носиться с мыслями о Мазетти и о нашем с женой тошнотворном тет-а-тет. Еще немного - и я, бросив все дела и не предупредив Вивиану, возьму и уеду. Воображаю, какой у нее будет вид, когда она получит телеграмму из Шамони или Канна! - Утром ничего не произошло? - словно мимоходом спрашивает она. Вот-те на! Опять догадалась, и это выводит меня из себя. - А что могло произойти? - Не знаю. Ты какой-то необычный. - Какой же это я? - Такой, словно изо всех сил пытаешься отогнать мысль о чем-то неприятном. |
